Свет невозможных звезд. Гарет Л. Пауэлл

когда будем на борту. Пойдем же!

      – Я не могу. У меня дядя…

      – Уверена, с ним ничего не случится.

      Впереди гостеприимно светилось отверстие шлюза – желтый кружок на тусклом корпусе. Ломакс потянула меня к нему.

      – Я не могу улететь, – сказала я.

      – Мы все улетаем. Ну, давай на борт.

      Она забросила меня в шлюз. Паук так и держал пистолет на сгибе костлявой руки. Он смерил меня взглядом и вздернул бровь.

      – Не думал, что она такая молодая.

      У него был густой, внетарелочный акцент, а короткие тонкие дреды торчали, как растопыренные паучьи лапки.

      Парень перевел взгляд на моего сводного брата и добавил:

      – Мне казалось, нам нужна только она.

      Оба уставились на Мишеля, который заметно побледнел и стал пятиться, будто испугавшись лившегося из шлюза света.

      – Залезай, пацан, – поморщилась Ломакс и подала ему руку, но тот отступил на два шага.

      – Нет, я не могу. Не хочу, – вскинул он ладони, защищаясь от нее.

      Я потянулась к нему, но длинные пальцы Паука ухватили меня выше локтя.

      – Прости, милая, – пробурчал он, – ты останешься с нами. Нам без тебя никак.

      – Но он же мой брат!

      Стоявшая рядом Ломакс тихо выругалась и обратилась к Мишелю:

      – Ты нам не нужен. Мы, собственно, за ней. Если хочешь с нами – давай. Но решать нужно сразу.

      Я поймала взгляд Мики. Его лицо было бледным в лучах прожекторов.

      – Нет, я не полечу. – Он потер глаза. – Извини, Корд.

      Я не верила своим ушам. Это ведь Мишель хотел отсюда убраться! Мечтал об этом. А теперь, когда ему предложили исполнение желаний, струсил? Все его громкие слова вдруг обратились в ничто, и я наконец увидела боязливого мальчишку, который всегда прятался за бахвальством.

      Ломакс глубоко вдохнула, как видно что-то решив для себя:

      – Лови! – И швырнула ему кредитный диск.

      Мишель машинально схватил.

      – Там пять сотен, – сказала она. – Продержишься какое-то время. Фургон можешь оставить себе.

      Он часто моргал. Его взгляд метался от диска ко мне.

      – Извини, Корделия.

      – Мики?

      Портовые огни расплылись, в глазах у меня стояли слезы.

      – Я не могу, – повторил он.

      Мне хотелось вцепиться в него.

      – Ты же только об этом и говорил!

      – Это так. – Он хлюпнул носом и утер его рваным рукавом парки. – Мне жаль, правда, правда, жаль.

      Брат полез в фургон. Я позвала, но он не обернулся. Сел за рулевую колонку. Двигатель взвизгнул, оживая. Слезы лились по его щекам, но он уехал. Я, задыхаясь, смотрела, как уносятся к воротам кормовые огни.

      – Нет, так нельзя! – Я рванулась из рук Паука. – Он не мог. Он бы не стал…

      У меня закололо пальцы, словно в подушечки вонзались тысячи булавок. Хотелось выскочить и приволочь Мишеля обратно, но было поздно. Фургон затесался среди портовых контейнеров и кранов, и я потеряла его из виду.

      Вокруг меня как