Женщина в бегах. Рэйчел Хаузэлл Холл

липкой ручки. Кошелек, ибупрофен, санитайзер, жевательная резинка, монеты… А ручки нет.

      – Извините. Давайте продолжим разговор, – сказала Грей, чувствуя, как от ее лица вновь начинает идти жар. – Если мне что-то потребуется уточнить…

      – Напишите мне на почту, – кивнула Бет Шарп. – В общем, Иззи думала, что Иан собирается сделать ей предложение. Не то что она собиралась согласиться. Можно я вам кое-что скажу?

      Бет задергала ногой, затем перестала, затем снова задергала ногой.

      – Звучит не очень, но я рада, что телефон у вас сел. Не хочу, чтобы это попало на запись… Я думаю, Иан отвез Иззи в Палм-Спрингс и там убил ее. Закопал где-то рядом с одной из гигантских ветряных турбин.

      – Это довольно… серьезное обвинение.

      – Иззи говорила, что Иан вспыльчивый и что она разузнала какой-то его большой секрет. Она очень нервничала, когда я видела ее в последний раз, и сказала, что этот секрет может разрушить его карьеру.

      – И что?

      – И он знал, что она знает.

      – А дальше?

      – Убил ее.

      – А потом?

      – А потом закопал…

      – Под огромной ветряной турбиной, – эту фразу женщины произнесли в унисон.

      Нэн Китон – рыжая женщина постарше, одетая в длинную ярусную юбку и ковбойские сапоги, ворвалась в конференц-зал прежде, чем Грей смогла отыскать запасную ручку. Кряхтя, она села в кресло, скрестила руки на своей рыхлой груди и сжала челюсть, как крокодил, ухвативший антилопу гну. Языком тела она явно говорила, что что-то знает, но рассказывать не собирается.

      А Грей уже порядком устала.

      – Иан сказал, что они с Изабель каждый день вместе обедали.

      – Ха! – рявкнула Нэн. – Раза два в неделю бывало, да это еще если повезет. Он вечно работает, вечно спасает жизни. В его руках сердца людей – и это не фигура речи. Он всегда говорил, что если она захочет стать его женой, то придется делить его с пациентами.

      – И как Изабель отреагировала?

      – А вы как думаете?

      – Она думала, что он ей изменяет, хотя говорил, что занят с пациентами?

      Нэн не ответила. Она была из тех женщин, которые усердно молились, еще усердней выпивали и всегда ждали своих любовников – водителя грузовика или шерифа из какого-нибудь маленького городка или ждали возвращения блудного сына. Такие женщины горюют по этим мужчинам и льют слезы, которые исчезают в складках их обветренной кожи, но «мы имеем значение, слышите? Слышите?»

      – Вы в курсе, что Изабель забрала собаку доктора О’Доннелла? – спросила Грей.

      Нэн фыркнула.

      – Думаете, мне не насрать?

      – Думаю, вы почетный член Общества тех, кому насрать, платите взносы и все такое, но вам, вероятно, следует знать, что она похитила собаку этого человека.

      Нэн хмыкнула.

      – Поделом ему.

      – Ладно, к черту собаку, к черту Иана. Что вы можете рассказать о душевном состоянии Изабель?

      – Она ходила расстроенная за несколько дней до того, как все разъехались на День памяти.

      – Почему?

      Нэн снова сжала челюсти и скрестила руки