Женщина в бегах. Рэйчел Хаузэлл Холл

по запросу «Изабель Линкольн», но только две из них имели отношение к Калифорнийскому университету. И очевидно, что только они могли иметь отношение к пропавшей женщине, которую Грей надо найти. Она просмотрела список друзей и родственников Изабель и выбрала контакт «Ти». В СМС она пояснила, что занимается делом Изабель и что хотела бы поговорить с Ти как можно скорее.

      Ти не отвечала.

      Грей вылезла из «Тойоты», чтобы размять ноги. Солнце все еще обжигало деревья и склоны холмов, и по спине Грей струился пот. Она чувствовала вкус воздуха – молотый черный перец и древесная стружка. Чтобы размяться, она прошлась ко входу в кондоминиум.

      Крыльцо Изабель Линкольн находилось всего в нескольких футах от ворот. Не было ни груды газет, ни пожухлых листьев, занесенных ветром на коврик перед дверью… А вот въездные ворота с неповоротливым замком скрипели от легкого дуновения ветерка. И открываются запросто… Грей проскользнула в ворота и потянула их на себя, пока не услышала щелчок замка. Не хотелось бы, чтобы злоумышленники пробрались внутрь и создали проблемы. Она подошла к крыльцу Изабель, будто пришла сюда по делу, затем постучала в дверь, потому что была вежлива и, возможно, пропавшая женщина не пропала, а сидела на диване с бутылкой пино нуар и пачкой шоколадного печенья, смотрела сериал, скрывая ото всех, что вообще-то она чернокожая.

      – Дома никого нет, – пожилая женщина с широким веснушчатым лицом, как у правозащитницы Майи Анжелу, и в цветочном старушечьем домашнем халате, стояла в открытом дверном проеме через проход, который она делила с Изабель Линкольн. Из гостиной звучал голос судьи Джуди.

      «Поймали», – вздрогнула Грей, но затем улыбнулась.

      – Здравствуйте! Меня зовут Майя, я подруга Иззи.

      Она кивнула в сторону двери.

      – Она должна скоро вернуться. Завтра у нее день рождения, и мы планируем устроить сюрприз.

      Старуха усмехнулась, и ее затуманенные глаза блеснули.

      – Рада слышать, что с ней все в порядке. Она обычно не уезжает так надолго, всего неделю или две, но на этот раз…

      – Как вас…

      – Беатрис Томпкинс.

      – Приятно познакомиться.

      Грей склонила голову.

      – Да, мы все были застигнуты врасплох, когда она уехала в последний раз. Тем более уезжала она расстроенной.

      – Да, я знаю, когда она и этот ее доктор ссорятся, – сказала Беатрис Томпкинс. – Иногда слышу, как они кричат. Кажется, будто там кого-то режут. Но потом, на следующий день, он выходит из квартиры как ни в чем не бывало. Все с гуся вода. Никогда не говорила с ним больше двух минут, но он тот еще тип. Уж я-то знаю.

      Грей закатила глаза с притворным раздражением.

      – Мы тоже его не слишком любим. Надеемся, что она наконец-то с ним расстанется.

      Она подошла к старухе и увидела гостиную: диван, кресло, покрытое разноцветными вязаными одеялами, и современный телевизор с громкостью, вывернутой до максимума.

      – Что ж, в то утро она вышла с чемоданом и след ее простыл, – Беатрис Томпкинс подняла