Дело о воющей собаке. Эрл Стенли Гарднер

раньше она не выла?

      – Нет.

      – Когда это началось?

      – Две ночи назад.

      – Как я понимаю, вы в натянутых отношениях с мистером Фоули? Во всяком случае, вы не пойдете к нему домой и не попросите успокоить бедное животное?

      – Нет, я этого не сделаю.

      – А как насчет телефонного звонка?

      – Нет.

      – А если я напишу ему письмо?

      – Вы не знаете Фоули. Он порвет письмо и заставит собаку выть еще громче. Он лишь посмеется, радуясь, что сумел мне насолить. Он покажет письмо жене, и… – Картрайт замолчал на полуслове.

      – Продолжайте, – Доркас улыбнулся. – Что еще он может сделать?

      – Ничего, – пробурчал Картрайт.

      – Мне кажется, – заметил Мейсон, – нас вполне устроит, если вы, мистер Доркас, напишете ему письмо и укажете в нем, что вам придется выписать ордер на арест, если собака не прекратит выть.

      – Разумеется, я упомяну об этом, – кивнул помощник окружного прокурора.

      – Однако по почте письмо не дойдет до завтрашнего дня, даже если вы отправите его сразу после нашего ухода. И я предлагаю послать его с судебным исполнителем. Пусть он вручит письмо лично мистеру Фоули или, в его отсутствие, кому-то из домочадцев. Тогда мистер Фоули поймет, что закон поддерживает жалобу мистера Картрайта.

      Картрайт задумался, а потом кивнул.

      – Хорошо, я согласен. Я хочу, чтобы Фоули немедленно послали письмо.

      – Как только его напечатают, – заверил его Мейсон.

      – Ладно-ладно, я оставляю это вам. Я поеду домой. Вы представляете мои интересы, мистер Мейсон. Проследите, чтобы письмо было отправлено. Вы это сделаете?

      – Конечно. Поезжайте домой и не волнуйтесь.

      Картрайт встал.

      – Благодарю вас, господа. Очень рад был с вами познакомиться. Прошу извинить меня за некоторую нервозность. В последнее время я почти не спал, – и он вышел из кабинета.

      – Ну? – Доркас повернулся к доктору Куперу.

      – Я не хотел бы ставить диагноз на основании столь ограниченной информации, – начал тот, – но, как мне кажется, мы имеем дело со случаем маниакально-депрессивного психоза.

      – Звучит достаточно серьезно, – улыбнулся Мейсон, – но не равнозначно ли это нервному расстройству?

      – Нет такого понятия, как нервное расстройство, – возразил доктор Купер. – Это общераспространенное выражение, употребляемое при эндогенных и органических формах психоза.

      – Хорошо, – не сдавался Мейсон, – давайте подойдем с другой стороны. Человек, страдающий маниакально-депрессивным психозом, не является сумасшедшим, так ли?

      – Он не совсем нормален.

      – Но и не сумасшедший?

      – Вопрос в том, что вы подразумеваете под этим словом. Юридически – нет, если вас интересует, будет ли он нести ответственность за совершенное преступление.

      – Нет, я говорю о другом. Это душевное заболевание, не так ли?

      – Совершенно верно.

      – И излечимое?

      – Да.

      – Очень хорошо. А теперь давайте избавимся