Все романы. Михаил Веллер

каюту поднос для снятия пробы.

      – Товарищ капитан первого ранга, разрешите обратиться.

      – Ну? – сказал Ольховский, проворачивая ложкой густой рассольник с ломтями рыночной говядины и конусом рыночной сметаны.

      – Совет просил передать вам, что о Рябоконе беспокоиться не надо.

      – В каком смысле?

      – В таком, что, значит, как бы сказать, стукачом был.

      Вестовой подвигал подбородком, вкладывая в это дополнительный смысл.

      Ольховский поперхнулся так, что треугольничек малосольного огурца вылетел из горла и влип в полированную панель переборки.

      – Точно, ребята все выяснили. Информатор он был. Сексот. А нам сейчас рисковать никак нельзя. Если наверх не докладывать – кто его хватится? А там видно будет. Неприятности никому ведь не нужны, товарищ капитан первого ранга.

      Мгла рассеялась, и ясность позванивала под теменем, как в куполе крошечного храма.

      – Так, – продышался Ольховский. – Что, значит… – одного уже пустили корюшке на корм?.. А я там у вас в плане когда стою?

      Вестовой вытянулся и оскорбился подобным предположением.

      – Никак нет, товащщ капитан первого ранга. Такое вообще в голову никому прийти не может! Вы зря обижаете.

      – Я – вас – обижаю! С-с-секретаря вашего вонючего с-с-совета ко мне!!

      Шурка примчался, вытирая руки ветошью.

      – Ну?! Что?! Самосуд!!! Под расстрел пойдешь. Понял? Кто командир на борту?!

      – Вы, товарищ капитан первого ранга!

      – Так. Как это произошло? Кто сделал?

      – Зачем вам подробности, товарищ капитан первого ранга. На вас ответственности нет. Совет постановил. И сделал совет.

      – Право кто дал?

      – Так и так – всем из-за одного не погибать.

      – Почему не согласовали?! Почему меня заранее никто не известил? С утра дурака из меня делали!

      – Извините, товарищ капитан первого ранга. Думали, может догадаетесь. А заранее – какая разница? Только лишние осложнения и разговоры. Ваша совесть ни при чем, мы сами.

      – У меня волосы дыбом встают от вашей заботливости! Шура, ты что сделал, ты что – серьезно?..

      – А что делать? Арифметика простая: одна падла или мы все. Так что без вариантов.

      – Но ведь до сих пор он, судя по всему, ничего никуда не сообщал. Ребята, вы же с ума сошли.

      – Береженого Бог бережет. А рисковать нельзя.

      – Да как вы узнали-то? Ошибки не боишься?

      – В кубрике секретов нет, товарищ капитан первого ранга. Уж вычислили. Не сомневайтесь.

      Меря каюту шагами, Ольховский выдернул Беспятых, целясь сорвать все зло хоть на этом друге народа. Но Беспятых неожиданно охладил его пыл.

      – Моя вина, – признал лейтенант.

      – ?!

      – Ну, я им рассказал как-то, что у Наполеона были солдатские суды чести, когда рота собиралась после боя и, если заметили кого в бою прятавшимся сзади или в таком духе, сами, без офицеров, устраивали суд и расстреливали труса. И офицерам было приказано в такие вещи не вмешиваться.

      – Ты