Все романы. Михаил Веллер

буквам. – Виноват, товарищ капитан первого ранга… не повторится!..

      – Кто ключ дал? Спер? Мечтатель. Пять нарядов! А теперь пошел вон, – с отвращением сказал Ольховский, и гаснущее видение дробью чиркнуло по трапу.

      – У штурвала он мечтает… – хмыкнул Колчак. – Мало занят, значит.

      Ольховский расслабил тело в адмиральском кресле и бездумно вперился по курсу в неизменную набережную за длинным отблеском серой воды.

      – Петр Ильич, ты музыку любишь? – спросил Колчак.

      – Нам и без музыки дерьма хватает. А что?

      – А просто, – вот тот особнячок прямо по курсу купил Ростропович с Вишневской… тот синий, трехэтажный.

      – Весь?

      – Весь.

      – Уважаю виолончелистов, – сказал Ольховский. – Ты это и хотел показать?

      – Тут я знаешь что подумал? Мы могли бы организовать товарищество с ограниченной ответственностью «Выстрел Авроры». Хорошие бабки гребли бы.

      – Это как?

      – Ну, скажем, богатый новый русский за двести тысяч может из бакового орудия засадить один снаряд по городу. По памятникам архитектуры нельзя. Точность попадания мы обеспечиваем. Боеприпасы наши. Из двухсот тысяч мы рассчитываемся с городом за убытки, а разницу – себе. Налоги, конечно.

      – У меня тоже мысль одна была, – сказал Ольховский. – Привести корабль в порядок и катать новых русских по Неве – за очень большие деньги. Сразу модно станет. Ресторан, казино, в охране матросы в пулеметных лентах. А потом подумал – нельзя.

      – Почему?

      – Утопить кого-нибудь захочется, швырнут матросики банкира за борт с колосниками на шее, потом копоти не оберешься, слухи пойдут, расследование, а…

      Полистали мысленные картины.

      – О чем я думал, когда командовал «Москвой»? – пожал плечами Колчак. – Ведь мог поднять самолеты, разнести эту самостийную раду, спровоцировал бы заваруху, а обратного хода уже нет, – и был бы Севастополь наш.

      – А ты бы где был?

      – Застрелился, – рассудительно ответил Колчак. – Так хоть человеком бы побыл! А это что – жизнь? Твою мать, Петька, когда же просвет. Ты не обращал внимание: сейчас спивается масса народа старше сорока, вот что интересно. В молодости гулял, квасил, все ничего, жизнь так или иначе состоялась, – и вдруг на склоне лет и карьеры без стакана день прожить не может. Почему бы? А глухо, как в трюме.

      – Ты Саблина помнишь с его сторожевиком?

      – Дол-бак твой Саблин! Тоже, второй лейтенант Шмидт. Через всю Балтику, против флота, когда все гайки закручены – на что он рассчитывал? Хочешь уйти – захвати малый торпедный и дуй к тому берегу. Хочешь мир известить – рви зигзагом на радио в Стокгольм. Не можешь выстроить операцию – не офицер! Типичный русский бунт – пример бессмысленности.

      – Достало, значит.

      Они посмотрели друг на друга, помолчали и засмеялись.

      – Машину не наладишь, – сказал Колчак.

      – Налажу. Нам хватит оборотов сорок на один вал для малого хода.

      – Котлы не соберешь.

      – Соберу.