Ромашковое поле. Анна Владимировна Щербак

Она и стала моей надеждой на будущее. Девушка принимала меня таким, какой я есть. Я продолжал гулять, пить, встречаться с другими параллельно. А она все говорила: «А я знаю, что ты не такой. И скоро это поймешь!». Сначала мне забавно было с ней, где еще возьмёшь эдакую наивную дурочку, которая тебя принимала ночь-полночь, с горячей едой и ласковыми словами, никогда не ругалась, не обижалась, не отворачивалась. У нас не было близости, Надя берегла себя для брака, и это еще больше подкупало меня. Со временем, рядом с ней, я менялся: отшил всех девушек, меньше выпивал и бросил курить. Надя любила искусство, и, удивляя своих родных, вместе с ней я стал посещать выставки, театры и музеи. Даже начал рисовать. Оказывается, у меня к этому талант. Появилась мечта поступить в художественное училище, и Надя с мамой меня поддерживали. Они подружились, мама в Наде души не чаяла. В те дни я чувствовал себя счастливым человеком. Брат скептически относился, но был рад, что моя жизнь поворачивается в позитивную сторону. Мы даже стали часто разговаривать с ним, ездить на рыбалку, в тот момент сблизились, от чего мама была счастлива.

      Но эта идиллия длилась недолго. Я сделал Наде предложение, которое она приняла, не раздумывая. Мы готовились к свадьбе, пока не произошло то, что разрушило мою жизнь окончательно.

      Мы возвращались из театра поздно вечером. Начиналась осень, и вечер оказался приятно теплым и уютным. Надя меня упросила не брать такси, а пройтись пешком. Я согласился, хотя меня с утра не оставляло чувство тревоги, но мне несвойственно обращать внимание на всякого рода такие ощущения. Нервы расшатаны, поэтому я и не предал этому значения. Уже почти у дома Нади, в плохо освещённом проулке, навстречу к нам приблизился мужчина. Он попросил закурить. Я окончательно избавился от этой привычки, и вежливо пояснил ему, что сигарет нет. Он приостановился, вгляделся в меня сквозь слабый свет фонарей и произнёс:

      – А, это ты?

      Затем, как кобра, одним движением метнулся к Наде и что-то воткнул ей в живот. Я не сразу понял, что произошло, только услышал, как Надя захрипела и начала падать. Я подхватил ее, с ужасом посмотрел на мужчину и узнал в нем бывшего прапорщика из нашей части.

      – Ты у меня семью забрал, а я у тебя ее! – и воткнул нож мне в бок.

      Я сразу потерял сознание. Очнулся уже в больнице. После узнал, что мы пролежали там больше часа, пока нас не нашли жильцы дома. Мое ранение было неопасным, меня прооперировали и в скором времени выписали. А Надю не спасли. Потеряла много крови.

      Во всем был виноват я. Эта история началась еще до встречи с Надей. На одном из праздничных вечеров в нашей военной части я до безобразия напился и соблазнил жену того самого прапорщика. Для меня это было дело незначительное событие, я сразу и забыл про эту ночь. Как оказалось, прапорщик, узнав обо всем от доброжелателей, сильно избил ее. После этого, она вместе с детьми, улетела к подруге куда-то в Сибирь, оставив записку: «Этого я тебе никогда не прощу. Можешь не искать меня». Он долго искал ее. Перед отъездом женщина сняла