Нет злых и добрых. Андраш Салаи

Его Святейшества, а кроме того, внук ключника. Когда дверь открылась, он на секунду оторвался от написанного, убедился, что опасности нет и вернулся к чтению. Последним, кого увидел Драгомир, оказался сам Шентвеж. Он сидел, обложившись стопками книг и свитков, за этой баррикадой его было сложно разглядеть. Его Святейшество был единственным, кто не обратил внимания на вошедших. Это тоже был немолодой уже человек, хоть до лет хранителя и ключника ему было далеко. В обрамлявших лысину седых волосах ещё встречались тёмные пряди. Он низко склонил над столом толстое лицо и, водя пальцем по бумаге, читал, бормоча себе под нос. Никто не смел его отвлекать. Прошло несколько минут, прежде чем Его Святейшество поднял глаза. Увидев Драгомира, он произнёс:

      – Все вон.

      Первым на приказ отреагировал Томаш. Телохранитель бережно закрыл фолиант, а затем резко вскочил с места, распахнул дверь и, пропустив вперёд деда, вышел. Пятеро молодых людей поспешили следом. На месте остался только хранитель библиотеки, будто ничего не услышал. Его Святейшество посмотрел на него так, как будто готов был его испепелить, что чревато в помещении полном книг. Хранитель не реагировал.

      – Все вон! – повторил уже громче Его Святейшество. Однако старик, вместо того, чтобы повиноваться попытался возмутиться.

      – Но…

      – Никаких, но, – гневно отрезал Шентвеж. – Твои книги никуда не убегут. А сейчас быстро вышел отсюда!

      На этот раз подействовало. Хранитель поспешил убраться со всей доступной ему скоростью. Когда дверь за ним закрылась, Драгомир подошёл к Его Святейшеству и, опустившись на одно колено, поцеловал перстень на толстом безымянном пальце правой руки. После соблюдения ритуала он отступил на три шага назад, стал вытянувшись и ожидая распоряжений.

      – Сядь, – приказал Его Святейшество.

      Драгомир опустился на ближайший стул.

      Бенедек III, именно такое имя носил Шентвеж, казалось, забыл о его присутствии. Он перелистнул страницу и вернулся к чтению. Прошло ещё несколько минут, прежде чем Драгомир решил нарушить установившееся молчание.

      – Прошу прощения, Ваше Святейшество, – слова приходилось подбирать. В обширном списке того, что могло вызвать раздражение у главы церкви, отвлечение его от важного занятия занимал одно из первых мест. – Я начинаю переживать за хранителя. Как бы его не хватил удар, от того, что кто-то долго находится в библиотеке без его надзора.

      – Ах да. Я о тебе совсем забыл. – Слова были выбраны верно, Шентвеж слегка улыбнулся. – Да, нужно вернуть старую развалину. Его кончина будет невосполнимой утратой – придётся самому искать книги. Мне нужно, чтобы ты сегодня написал много писем.

      – Я? – невпопад спросил Драгомир.

      Его Святейшество ответил ему таким взглядом, будто с ним заговорила собака, и сказала какую-то мерзость. Казалось, находись он поближе к собеседнику, его бы ударили

      – Если