Лаборатория чувств. Часть 1. Ирина Мельникова

хорошо, а делаем… ну, пока ничего конкретного. Так, общаемся.

      Увидишь по телевизору, мамочка. Прости свою непутёвую дочь!

      Потом набрала номер Оли.

      Хорошо, что комната, в которой мы общались, была маленькой, обитой изнутри для звукоизоляции и без камер. Честное слово, это самые счастливые пять минут в сегодняшнем дне.

      Оля, выслушав мой короткий рассказ, вместо ожидаемого мной сочувствия, выдаёт совершенно иную реакцию:

      – Да ты что?! Тебе же дико повезло! Ты других парней на проекте видела? А у тебя комбо-вариант!

      – Что? – опешила я от таких неожиданных выводов.

      – Что-что, – передразнивает она, явно торопясь, чтобы успеть высказаться прежде, чем нас разъединят. – Стильный, милая улыбка с ямочкой, идеальная фигура, превосходное чувство юмора. Про рост и красоту я вообще не говорю. Ты не видишь – он и-де-а-лен! – для пущей убедительности по слогам произносит подруга.

      Я обречённо вздыхаю. Бесполезно. Всемирное помешательство это, что ли? На проекте все полюбили Антона всего за полтора дня. Скоро просто культ личности в местном масштабе ему создадут, позабыв про то, что вообще-то мы все здесь противники.

      – Ну и что ты прикажешь мне делать?

      – Постараться найти с ним общий язык. А там, глядишь, и влюбишься, – смеётся она. Издевается.

      – Ещё чего!

      Не бывать этому никогда!

      – Это в тебе сейчас чувство противоречия говорит.

      – Нет, это я говорю, – упёрлась.

      Я и Антон? Пф-ф-ф… Он совершенно не в моём вкусе. И почему никто не видит его отвратительного характера? Или он только со мной такой грубиян, а с остальными – милый и очень приветливый? Решаю присмотреться.

      Вместо того, чтобы, как и в первые два дня, сидеть в своей комнате, читать и общаться исключительно с соседками по комнате, выхожу «в люди»: больше времени провожу в общей гостиной, в разговорах участвую редко, в основном присматриваюсь к участникам. Интересно, кто и что из себя представляет.

      Это не ускользает от взгляда Ясинецкой, о конфликте с которой я уже позабыла.

      – А ты что, как тебя там, сидишь вечно, к разговорам прислушиваешься? – кивает в мою сторону, глянув через плечо своим любимым презрительно-высокомерным взглядом.

      Даже не нахожусь сразу, что и ответить. Только колкость, как всегда, первой приходит на ум и соскакивает с языка:

      – Да как-то неинтересно обсуждать шмотки. Жду, может, до нормальных тем однажды дойдёт.

      Она смеётся – но, знаете, натянуто так, уже готовясь к ответному удару. Даже повернулась ко мне теперь боком, чтоб лучше видеть, и руку властно на спинку своего стула закинула.

      – И что же для тебя входит в разряд «нормальных тем»?

      Ведь не хотела же снова ругаться, усугублять ещё больше. И как так вышло? Опять. С Антоном ругаюсь, с Дианой ругаюсь – так за мной закрепится несмываемое амплуа скандалистки.

      – Про книжки, наверное. У неё весь чемодан ими забит, – хмыкает высокая рыжеволосая Вика, которая «вроде-модель» и уже подружилась с Дианой, почувствовав, что рядом