Сакура. Константин Дар

одышку. Интересно было бы посмотреть-далеко ли хоть кто-нибудь из нас убежал в тот момент?..

      Точно также была проведена перерекличка, сверение документов, обмен подписей и нас передали другим конвоирам с дубинками, но уже без автоматов и собак. Те, отдав приказ подняться, проводили нас к мрачному строению с выбеленными, но грязными бетонными стенами. Всего нас было человек 15—20.Внутри строения, чем-то напоминающего тюрьму, нас завели в камеру и захлопнули двери.

      Камера значительно отличалась от тюрьмы-не было никаких нар, посреди стоял длинные узкий стол, вмурованный в пол, а по обе стороны узкие скамьи, так же неподвижные. Вход в камеру преграждала дополнительная решётка, ограждающяя дверь с трёх сторон. С одной стороны этой решётки находился туалет, а другой же угол был свободен.

      Побросав наши вещи у стен, мы сели на скамейки и стали переводить дыхание, пытаясь прийти в себя-курить пока никому не хотелось. В камере имелось узкое окно, вытянутое горизонтально. Оно также было зарешёчено и застеклено непрозрачным стеклом, которое могло пропустить лишь дневной свет и ничего более. Так же имелась форточка, которую можно было либо открыть, либо закрыть. Спустя какое-то время нас накормили, провели проверку и оставили в покое. Кто провалился в сон или дрём, прислонившись к стене или положив голову на скрещенные руки на столе, кто-то принялся тихо прогуливаться по камере по узкому и маленькому пространству…

      Утром нас накормили, затем провели проверку и вывели в прогулочный дворик, состоящий из бетонных стен по периметру и зарешёченный сверху. Так же как и в тюрьме, над нами иногда прохаживался надсмотрщик и следил за тем, что мы делаем. Наведался к нам человек явно осужденный, но держался он вполне свободно и с ментами говорил на ты, что нас несколько озадачило. Оказалось это был нарядчик. Он по очереди стал задавать нам какие-то вопросы, заполняя карточки, а затем, когда закончил своё дело, разговорился со одним из своих земляков, москвичём, расспрашивая того о последних городских новостях. Утолив своё любопытство-он удалился, без чьего-либо сопровождения, как бы сам по себе. Дверь за ним захлопнулась и раздался скрежет закрываемых засовов. В общей сложности там мы провели 2—3 суток, по истечении которых нам приказали выходить с вещами. Затем нам были выданы чёрные робы, состоящие из нательного х/б белья, куртки и штанов, кирзовые сапоги и какие-то шапки, наподобие кепок-вид был ещё тот, конечно. Практически никому размер не подошёл и каждый приспосабливал эту одёжу под себя, кто как мог. Наши вещи были подвержены досмотру, а одежда, в большинстве случаев-изъята.

      На улице нас выстроили в колонну и куда-то повели по широкой центральной аллее с выбеленными дорожными бордюрами и усыпанной не то мелким гранотсевом, не то шлаком. Впрочем аллеей это назвать было довольно трудно-никаких деревьев по обе стороны не наблюдалось, лишь за исключением