Охотник и его горгулья. Дорофея Ларичева

них только для леса, а одно, как ни странно, для моря.

      – Серый-серый, я неспелый, ты не ешь меня. Белый-белый, я несмелый, не пугай меня… – срывающимся мальчишеским голоском кто-то завёл позабытую детскую считалочку.

      – Я тебе отдам ботинок, будешь ездить в нём, запряжешь двенадцать свинок за своим плетнём, – добавил девчоночий голосок.

      – Что вам нужно? – выкрикнул я, сам поражаясь глухому звуку собственного голоса.

      – Поиграй с нами. Тебе ведь всё равно скучно, – жалобно попросили меня.

      – С кем, с вами? И с чего мне должно быть скучно? – я встал, шаря фонарём вокруг себя. Наивный!

      – Взрослым всегда с нами скучно. Они вначале ругаются, потом злятся, а уже потом убегают. И долго-долго никого… – пожаловались мне, проигнорировав первый вопрос. – Развесели нас!

      – А как мне с вами играть и во что, если я вас даже не вижу? – попробовал я подойти с другой стороны.

      – Если нам понравится, увидишь, – «обрадовали» меня. Да, попал я!

      – Во что мне с вами, невидимыми, играть? – я в нерешительности подёргал за свой длинный нос. – Хотите, я покажу вам фокусы?…

      Ну, Ньего Регар, Главный Охотник Манеиса, и ты это называешь испытанием для будущего сотрудника? Издеваешься, да?

      Кажется часы, отмеряющие мою жизнь, обратили серебряные стрелки вспять. Снова таял жаркий день, солнечная ладья покачивалась на волнах у самого горизонта. Кажется – малейшее дуновение ветра способно унести её в другие края, терпеливо дожидающиеся рассвета.

      Мы с учителем спустились с прогретых камней набережной к самой кромке воды. Под моими босыми ногами хрустела вылизанная прибоем галька. В воздухе витал аромат заморских пряностей и роз, празднующих середину лета буйным цветением. Солев, плотно сжав тонкие губы, сосредоточенно нахмурив брови, вертел в длинных пальцах поясок, только что выплюнутый морским прибоем.

      – Оживи его, Ванитар, – попросил он через минуту. – Создай правдоподобную иллюзию.

      На что может быть похож пояс? Первое, что приходило в голову, – змея или гусеница. Не оригинально. Стрекоза, бабочка, если умело связать бантом и преобразить заклинением? Не то…

      Серые глаза учителя следили за чайками, предоставив мне право выбора. Через минуту Солеву станет неинтересно. Через две он заявит, что разочаровался во мне, как в потенциальном чародее.

      Пояс из светло-бирюзового шелка вспорхнул с его рук и, подчиняясь моей воле, упал в море, чтобы тут же выбраться на берег крабом.

      Учитель удостоил его беглым взглядом и нашел чаек боле интересными.

      – Ванитар, я хочу чуда, – в высоком хрипловатом голосе чувствовалась усталость.

      Ох, и капризен ты, учитель!

      Пояс изогнулся, изображая женский профиль. Солев отвернулся. Меня это разозлило. Я создавал по очереди с десяток диковинных существ, порождённых моей фантазией.

      – Что же ты хочешь? – не выдержал я, наконец, вытянув из себя последние силы. – Учитель, он же может быть всем, чем угодно!

      – Этого и хотел, –