Всего одно письмо. Николай Геннадьевич Белоусов

придется тащить все одной. На своего отпрыска не соглашалась, а тут толпа чужих. – Ро сглотнула. – наверное, так даже лучше. Не будет больно, когда уйдут.

      Все снова задумались. О друге, о наставнике, о муже, о примере для подражания, о Фестере.

      Каспар утер слезу и с наигранным весельем сказал.

      –А я домой поеду. Матушка уже заждалась. Пишет, что гордится мной и ждёт, когда привезу невесту и заведу внуков.

      –Чтобы ставить их коленями на горох или жечь пятки? – усмехнулся Сэпп и указал колдуну чуть ниже пояса. – Твоим детишкам лучше остаться на животе шлюхи, чем подрасти и попасть в ласковые ручонки твоей мамаши. Про монеты дам тот же совет.

      Даже в темноте было видно, как покраснел Каспар.

      –Кто бы говорил.

      –Тот, кто снял тебя с костра. – резонно заметил Сутулый. – и за это чуть не угодил на эшафот.

      Годфри откашлялся.

      –Ты украл лошадей и подпалил дом старосты.

      Сэпп развел руками.

      –Человеческая жизнь бесценна. Тем более героя.

      Здоровяк скрестил руки на груди и нахмурился.

      –Он тогда им не был. Но да, Каспар. Если Ро и твоя матушка выйдут на состязание, кто большая сука, то у нашей подруги нет шансов.

      Сэпп и Годфри засмеялись. Даже Рохезия улыбнулась. Это заметил колдун и нервно захихикал, стараясь не отстать от товарищей, а затем представил эту картину и повис на посохе, содрогаясь от хохота.

      На них смотрели как на безумцев. Четверо веселящихся богачей на развалинах чужих жизней. Насмешка. Плевок в заплаканные лица живых.

      Годфри успокоился первым.

      –А знаете, у меня есть планы на ближайшие годы. И опытные товарищи мне пригодятся. Только представьте. Снова болота, леса, ночи под открытым небом, забытые руины. Найдем пятого и…

      –Нет, – перебил его Сэпп и поднял взгляд в небо. – я ухожу в часовщики. Пора нежить кости и греть пальцы в золоте.

      –Каспар?

      –Мама бы этого не одобрила. Может быть, позже?

      Колдун и воин посмотрели на Рохезию, а та подняла изувеченную руку, на которой не хватало указательного и среднего пальцев.

      –Как только отрастут.

      Годфри почесал шрам на шее и оглянулся на королевский дворец. Салют закончился, но пир еще продолжался. Пир, куда его пригласили, но где даже слуги знали о приличиях и манерах больше него. Пир, где он чувствовал себя уличным псом в мясницкой лавке.

      –И все же, буду надеяться, что увижусь с вами. – проговорил здоровяк. – не давайте ржаветь оружию.

      Махнул и пошел на праздничные огни.

      –Хэй, ты обратно? – спохватился Сэпп.– я с тобой.

      Воин с недоумением посмотрел на товарища, но тот уже шел впереди.

      –Если не вернусь, то подумают, что я вор. А зачем людям знать правду?

      Колдун остался с Рохезией. Он смотрел вслед друзьям, но косился на подругу. На её ноги, на руки, на когда-то красивое лицо. По крайней мере, ему так казалось. Но даже сейчас, с опаленными волосами, перемотанной головой и пустым взглядом Ро оставляла других женщин позади. Даже его мать.

      –А я ведь могу учить детей магии.

      Пальцы