Храм. Дмитрий Воротилин

начал он. – Ты словно чего-то ищешь здесь. Это здание имеет для тебя какое-то значение? – Максим покачал головой. – Для тебя имеет значение Галина? – снова неуверенное мотание головой из стороны в сторону. – Ты не знаешь, чего ищешь? – Максим кивнул, один раз, опуская голову на заржавевших шестеренках, с истошным скрипом кричащих о своей нелегкой работе. – Максим, ты знаешь, кто мы?

      – Вас называют сектантами, – ответил Максим.

      – А ты? Кем ты нас считаешь?

      Максим недоуменно посмотрел на Павла. Он не знает, что ответить.

      – Я не знаю.

      – Но ты хочешь узнать?

      – Угу…

      Павел глубоко вдохнул, облизнул губы, положил руку на спинку скамейки. Он приготовился к речи, явно доставлявшей ему ранее удовольствие.

      – Наше общество не любит слова секта, хотя оно и имеет значение учения, противопоставляемого общепризнанному, скажем, христианству. Христианство на заре своей также называлось сектой. Это сейчас данное слово приняло негативно-окрашенное значение. Многие деструктивные культы, тотализированные секты действительно несут огромный вред как психологическому, так и физиологическому здоровью человека, попавшему в их цепкие лапы. Мы бы могли называть себя семьей, но это похоже на лицемерное объединение людей, пришедших к нам искать любви, которой они не получили за стенами нашего общества, в том числе и в своей собственной семье, где родители вместо того, чтобы защищать и оберегать своих детей, бросали их в лапы алкоголиков, педофилов, подростковых банд, где они либо ломались, либо озлоблялись на весь свет, неся ненависть ко всему, к себе в том числе. Такие люди приходят сюда, чтобы найти хоть что-то хорошее в этой жизни, где есть место для ксенофобии и прочих предрассудков. Мы строим новое общество. От того и предпочитаем называться просто: общество.