Сплетня. Дарья Полтавская

будничным тоном спросила она, ставя перед гостьей маленькую керамическую чашку.

      Гунда повертела в пальцах обжигающие бока, слегка ковырнула ногтем наплывы обливной эмали, потом сглотнула – чего тянуть, глупо же? – и тихо произнесла:

      – Нет… Скажи, Асида, ты… ты не знаешь, куда уехал Валера? Может… может быть, он оставил тебе адрес?

      Честно говоря, в деятельном Асидином мозгу уже роились предположения по поводу цели столь неожиданного визита. Но такого поворота она не ожидала и потрясенно уставилась на приятельницу:

      – Мне?! Зачем?

      Гунда покраснела так густо, что Асида перепугалась, как бы с ней не случился удар.

      – Обара, у меня, конечно, нет его адреса, откуда – но почему ты вообще подумала, что он мне его оставил?

      – Потому что вы… – еле слышно прошептала Гунда, – потому что все говорят, что у вас…

      Ага.

      Ну, вот сейчас мы всё и узнаем, подумала Асида. Забавно: первая из её версий как раз и строилась на том, что кому-то Валера в душу запал, и что таким негуманным способом дама пытается ему показать верное и неверное направление симпатий. Но Гунда уж больно бесхитростна. Нет, тут что-то другое.

      Асида взяла табурет и решительно уселась напротив гостьи.

      – Дорогая, – начала она вкрадчиво и мягко, – конечно, у нас с Валерой нет, не было и просто не могло быть ничего общего, кроме работы. Как и, в сущности, у нас с тобой. Если, конечно, не считать сарафан. Теперь тебе, надеюсь, стало легче?

      Закрыв глаза, Гунда кивнула и даже слабо улыбнулась шутке. И тут, совершенно внезапно для самой себя, Асида решилась слегка приврать:

      – Я тебе больше скажу: когда мы были в той злополучной командировке, мы сходили в театр, там шла «Двенадцатая ночь» по Шекспиру. Комедия. И вот, в антракте Валера, мимоходом так, обронил, что он, мол, понимает герцога Орсино: в том, чтобы безутешно вздыхать по неприступной красавице, есть некоторая сладость бытия. Вот так прямо и сказал, представляешь?

      Гундины и без того огромные карие глаза расширились: она взглянула на собеседницу с изрядной долей недоверия.

      «Мда, вру я не очень», – признала про себя Асида. Вокабулярчик-то не Валерин, отнюдь.

      – Ты так смотришь, словно мне не веришь. Зачем мне врать?

      – Я… я просто боюсь поверить, – по-прежнему тихо произнесла Гунда. – Он же не мог иметь в виду… меня?

      – Этого он мне не говорил, тут не могу ничего утверждать, – нырнула в спасительные кусты Асида. И сразу, не дав гостье отдышаться, взяла быка за рога: – А теперь, дорогая, допей свой кофе и скажи мне: кто именно «говорит» о Валере и обо мне?

      – Все, – просто ответила Гунда, пожала плечом, глотнула, наконец, остывающий кофе и снова закрыла глаза. Она пыталась загнать обратно слёзы радости и облегчения. Хотя никто так и не сказал, что Валере она, Гун, интересна, но он хотя бы не увлечен Асидой, а кроме того, появилась нежданная надежда на то, что…

      – Угу, – Асида не собиралась сдаваться. – Попробуем по-другому: лично ты слышала – от кого?

      – От Занды. Но она совсем