Перевал Альтара. Надежда Ожигина

вкраплениями доисторических ископаемых. Перемороженная колбаса, потерявшая изначальный цвет. Масло, от которого отбить кусок можно разве зубилом старателя. Оживляли пейзаж только яйца, ровным рядком украшавшие дверцу, да кастрюля с загадочным супом, в котором Ника, порывшись половником, с трудом опознала лапшу, разыскав в глубине бульона слипшийся блеклый комок.

      Вот так папа, ну учудил! А ведь мама неделю назад позвонила, можно было и подготовиться!

      Впрочем, Ника отлично знала все недостатки отца. Он обретался в науке и был совершенно неприспособлен к жизни в реальном мире, состоящем из живых клеток, а не из единиц и нулей. И ему было проще закодить котлету, запах там, вкус и вид, чем пожарить на сковородке для прокорма единственной дочери.

      Нужно как-то решать проблему: голодание на каникулах в планы Ники никак не входило. Придется готовить самой, ну а что, качнуть в интернете кулинарную книгу с подробными фотками и сварить себе суперский борщ, а пока начать с этих самых яиц, если они еще живы, конечно.

      В дверь позвонили, едва ткнувшись в кнопку. Точно боялись, что их услышат.

      Ника пошла открывать.

      На пороге стоял Витек с полными сумками всяких вкусностей, а за его широкой спиной, с обычным своим отстраненным видом, пристукивала каблучком его мама, тетя Лида Погодина.

      – Здравствуй, Ника, – сказала она. – Рада, что ты вернулась. А мы тут к тебе с припасами.

      Ника смотрела во все глаза.

      Что ж, тетя Лида была красивая. Если уж начистоту, Нике всегда хотелось быть похожей на Лиду Андреевну. Всегда. Но не теперь.

      – Папа еще не проснулся, – стоя в дверях, ответила Ника. Не хотела впускать ее в дом, где все было обустроено мамой. То, что мама сама ушла от отца, решив, наконец, пожить для души, в данный момент не имело значения.

      – Ник, я войду? – попросил Витек. – Или сумки хотя бы возьми? Ты не думай, это твой папа звякнул и жратвы купить попросил. В девять утра, прикинь!

      – Ты заходи, – разрешила Ника. И улыбнулась Лиде Погодиной. – За продукты спасибо, потом рассчитаюсь. А папу будить не стану.

      – Лучше уж не будить, – согласилась Витькина мама. – Он со своей работой в последнее время почти не спит. Ладно, как скажешь, зайду попозже. Но нам тоже придется поговорить, от реальности не уйти.

      – Ничего, я постараюсь, – в тон ей ответила Ника и закрыла за Витькой дверь.

      В коридоре несчастный Витька неловко стянул свои кроссы:

      – Говорил же я ей: не надо идти. Нет, поперлась! Упрямая.

      – Ну и как будем жить, Витек? – уныло спросила Ника, перетаскивая в кухню пакеты.

      – Ладно, нам-то с тобой чего? – философски заметил Витька. – Еще два года – и нужно думать, в какой институт поступать. Начнется совсем другая жиза. Я вот не заморачиваюсь. Нет, мне обидно, конечно, что она батяню забыла, но с другой стороны, если ей в радость… И лучше уж дядя Илья, я его уважаю.

      Ника печально кивнула:

      – Я же не против, Танчик. Просто надеялась, что эту байду можно хоть как-то