Qualia. Екатерина Игоревна Изюрьева

опускала ногу вниз, то ощущала тяжесть, как будто к ее ноге были пристегнуты многотонные свинцовые кандалы, тянущие вниз, буквально отрывая ей голень и стопу. Аня старалась даже не шевелиться лишний раз. Порой, сжав зубы от мучений, она старалась просто не стонать.

      Сейчас, находясь в палате, Аня смотрела в окно на ветки деревьев. Они медленно раскачивались в такт какой-то своей грустной музыке. Ветер бережно играл с листьями, перебирая их в «ладонях», как маленький ребенок с морской галькой. Рядом с койкой Ани стояла капельница, лекарство медленно и незаметно капало в вену. Уже несколько часов она ворочалась, пытаясь найти хоть какое-то положение, при котором стало бы легче, но его, похоже, просто не существовало. Нога ныла, и ей казалось, что острая тонкая игла была у нее прямо под ногтем большого пальца. Измученная, она повернула голову в сторону старухи. Та тихо сидела в полумраке на кровати, как статуя, и смотрела на Аню. Что-то жуткое было в ее облике. Белая костлявая фигура, длинные седые волосы, черные «круги» глаз. Странная мысль пронеслась в сознании Ани: «Она похожа на призрак, похожа на смерть. Почему она так пристально смотрит на меня? Что ей нужно?». Старуха глядела на нее, не моргая, словно гипнотизируя. Аня не выдержала жути и отвернулась к стене. Лежа словно на иголках, она злилась: «Что надо от меня этой старой ведьме? Что?». Люба тем временем крепко спала на соседней кровати. Она громко храпела и что-то бормотала во сне. Аня вдруг предположила: «А может, мне это показалось? Может, она и не смотрит?». Она медленно обернулась и взглянула на старуху снова. Та сидела в той же позе и сверлила ее взглядом. Аня почувствовала, как отчаянно застучало ее сердце. Она занервничала, села, взяла телефон с тумбочки и проверила время – было три часа. Нервы не выдержали, Аня резко легла на кровать, с силой стукнув по ней кулаком. Резкая боль пронзила ее руку – она совершенно забыла о капельнице. Аня застонала, зажмурившись. Через несколько секунд, когда она открыла глаза, то увидела, как старуха по-прежнему наблюдает за ней, и ей показалось, что она едва заметно, но улыбается, сверкая блестящими белками из черных глазниц. Аня нервно нажала кнопку вызова медперсонала на стене и отвернулась.

      Прошло несколько томительных минут. Наконец в палате зажегся свет, и, громко хлопнув дверью, вошла заспанная медсестра со шприцем в руке. Люба резко вскочила, взъерошенная. Ее разбудил резкий свет, и она начала ворчать.

      – Люди спят. Что вы гремите? Никакого покоя нет!

      – Ну, что тут у вас? – недовольно спросила медсестра, сразу подходя к кровати старухи. На вид женщине было немного за сорок. Крупное поплывшее грушевидное тело ее венчала маленькая кудрявая голова. На смуглом лице ее были едва заметные темные усики.

      «Видимо, ночные жалобы к ведьме привычное дело, раз она безошибочно пошла сразу к ней!» – сделала вывод Аня.

      – Что случилось, говорю?! – громче спросила медсестра.

      – Это не я, Галя! Это она вызвала! – засвистела сдавленным испуганным голосом бабуля, показав на Аню. – Не ругайте меня!

      Медсестра,