Сон ангела за мгновение перед смертью. Александр Эдуардович Гуйтер

на полу.

      Всё, кроме самой комнаты.

      Он понимал, нет – он знал всё здесь, но не знал, откуда.

      Не знал, откуда он это знает.

      Как не знал и того, сколько находится здесь.

      Он пытался вспомнить хоть что-то, но память была пуста.

      Иногда в голове, словно вспышки, мелькали звуки, образы; несколько раз он слышал крик младенца, перед глазами вставал образ женщины без лица, но это всё было чужое.

      Каждый раз, открывая глаза, он оказывался в этой комнате.

      А сколько раз он уже открывал глаза, возвращаясь из пустоты?

      Пять?

      Десять?

      Сто?

      Он не знал и не помнил. Ему казалось, что это происходило столько раз, сколько он себя помнит.

      Так было всегда.

      А дальше, что будет дальше?

      А может, нет никакого «дальше»?

      Может, его вообще не существует?

      Вечность.

      Обречённость.

      Пустота.

      Ему стало жутко, и он закричал.

      Крик, отразившись от стен, оглушил и повалил на пол. По телу прошли судороги.

      ТЫ ХОЧЕШЬ ВЫЙТИ?

      Да, он хотел выйти.

      ТЫ ЧТО, ДВЕРЬ НЕ ВИДИШЬ?

      ДУРАЧОК! УА-ХА-ХА-ХА-ХА!

      Он поднял голову и увидел дверь, которую до этого не замечал.

      А, может, её и вовсе не было?

      БЫЛА. ОНА ВСЕГДА ЗДЕСЬ БЫЛА.

      СМОТРЕТЬ НАДО БЫЛО ЛУЧШЕ. УА-ХА-ХА-ХА-ХА!

      Он встал, подошёл к двери и погладил гладкую поверхность. Внизу была маленькая скважина. В полной уверенности, что у него есть брюки, в брюках есть карман, а в кармане лежит ключ, он опустил руку.

      Брюки.

      Карман.

      Ключ.

      Маленький, блестящий, холодный, он легко вошёл в замочную скважину и дверь открылась.

      Стена.

      Трясущимися руками он провёл по чёрным кирпичам.

      – Уже уходишь?

      Обернувшись, он увидел посередине комнаты огромную желтоглазую кошка. Чёрная шерсть блестела, словно её намазали маслом.

      – Уходишь? – повторила кошка и зевнула, показав бездонную чёрную пасть с огромными клыками.

      – Да, – ответил он.

      – Пока, – просто сказала кошка, выгнулась и разошлась в разные стороны.

      ТУК-ТУК!

      Он услышал стук собственного сердца, приложил руку к груди и почувствовал слабые толчки.

      А У ТЕБЯ ЕСТЬ ИМЯ?

      Он не знал или не помнил.

      ЕСЛИ ТЕБЯ НИКАК НЕ ЗОВУТ, ТО ТЕБЯ И НЕТ.

      Нет, он есть, он ведь ощущает себя.

      НУ, ТО, ЧТО ТЫ ОСОЗНАЁШЬ САМ СЕБЯ, ЕЩЁ НЕ ЗНАЧИТ, ЧТО ТЫ ЕСТЬ.

      Это как?

      А ВОТ ТАК.

      И как мне самому себя называть?

      А РАЗВЕ ЭТО ТАК ВАЖНО?

      Да.

      КАК ХОЧЕШЬ. ПОТОМ ЭТО ВСЁ РАВНО НЕ БУДЕТ ИМЕТЬ ЗНАЧЕНИЯ.

      Когда это потом?

      ПОТОМ.

      Я буду…

      Я буду…

      Оа…

      Я буду Оа.

      КАК ХОЧЕШЬ. ИДИ!

      Он обернулся к кирпичной стене, но вместо неё уже был длинный тёмный коридор со множеством одинаковых дверей.

      Послышался шелест. Оа вгляделся в темноту.

      Шелест становился всё громче и громче.

      Из темноты вылетело множество чёрных бабочек. Они пролетели сквозь Оа, заполнили собой комнату и, покружившись, осыпались пеплом.

      На мгновение стало темно, а, когда мрак рассеялся, комнаты не было.

      Только коридор.

      Только двери без ручек.

      Оа подошёл к первой двери, надавил на неё, но та не открылась.

      Ему стало страшно от мысли, что этот коридор бесконечен и что ни одну из дверей никогда не удастся открыть.

      НЕ ЭТОГО СТОИТ БОЯТЬСЯ.

      Чего же тогда?

      ЧТО ОТКРОЕТСЯ НЕ ТА ДВЕРЬ.

      А как можно узнать, какая дверь правильная?

      НИКАК. НУЖНО ПРОБОВАТЬ.

      УА-ХА-ХА-ХА-ХА!

      ПРОБУЙ!

      ПРОБУЙ!

      ПРОБУЙ!

      Щелчок.

      Оа шагнул в открытую дверь, и та бесшумно закрылась за ним.