Сын своего отца. Марина Кистяева

Ивана Коваля другим. В хорошем настроении он часто балагурил, особенно в прошлом. Сейчас – пореже. Потому что даже в клубах начал отрываться иначе. Всё реже посещал общественные зоны, всё чаще выбирал ВИП-кабины. И тишину.

      Если же у него было настроение, чтобы никто не доставал – тут и вовсе другой разговор. Он летел или к океану, или в горы. В последнее время увлекся скалолазанием. Жаль, времени маловато, и с каждым годом почему-то на себя оставалось всё меньше и меньше.

      Постоянная жажда получить большее не покидала Ивана.

      – Значит, Ставрис, – негромко проговорил он, по-прежнему смотря в окно.

      Патруль приступил к вечернему обходу.

      Коваль ни к кому не обращался. Картинка медленно, но верно складывалась у него в голове.

      Они были мальцами, дед – Иван Гаврилович Коваль, в честь которого его, кстати, и назвали, – частенько брал их с собой. На эту базу в том числе. Дедушка у них был интересным товарищем. И прожил яркую, неординарную жизнь, такую же желал и своим внукам.

      Имелись у него и скелеты в шкафу.

      Нет. Не так.

      Скелеты в шкафах.

      А ещё старший Иван Коваль припас несколько ящиков Пандоры.

      Так, на всякий случай.

      Чтобы, как он говорил, не баловали некоторые.

      Внуки мелкие были, года по три, когда он их начал с собой таскать. Мальчишки больше резвились и почти не прислушивались к тем разговорам, что велись при них. Да и зачем? У них свои заботы.

      Потом, постепенно Дмитрич отсеялся. Дед больше внимания начал уделять старшему внуку. И когда встречался с нужными людьми, в комнате или на прогулке часто присутствовал Иван-младший.

      Естественно, он не помнил всего. Но у мальчика были отличные учителя, и в первую очередь те озадачивались, чтобы у их воспитанников была отличная память. Её тренировали и развивали. Частенько отец сам занимался с сыновьями по программе, разработанной именно для них. Руслан Анатольевич ставил цель, чтобы его дети максимально развили природные данные. Чтобы им хватало одного взгляда, и они могли запоминать сложные комбинации, пароли, чертежи. Ваня и Дима сжимали недовольно губы, скрипели зубами, но учили.

      Потому что раз отец сказал «надо» – значит «надо».

      Так же с именами.

      Потом Ваня сам включился в игру. Запоминал всё, что видит. Слышит. Повторял нужное, вычеркивал лишнее.

      Когда дед ему сказал, чтобы Иван был повнимательнее, Ваня смекнул, что не так просто дед его с собой таскает.

      По итогу выводы мальчика оказались верными.

      Профессора Ставриса он помнил. Дед их представил, сделав небольшой акцент важности при знакомстве. Полутона Ваня тоже рано научился распознавать.

      – Мой ученик, – тогда Коваль-старший так представил профессора.

      Ваня не понял, почему ученик. И лишь позже узнал, что их дед тоже занимался научной деятельностью.

      На этом воспоминания про Ставриса, возможно, и закончились бы.

      Если бы не несколько «но».

      Отец не скрывал, откуда пошло благосостояние семьи. До встречи с мамой Руслан Коваль воевал в Саравии, там