Похоже, придется идти пешком. Дальнейшие мемуары. Георгий Юрьевич Дарахвелидзе

или просто сексуальной – как Бейонсе, но она не будет вести себя, как когда-то ранее вела себя женщина в западном обществе, по причине того, что глаз мужчины направлен в ее сторону.

      Актрисы второй половины 90-х – Халли Берри, Дженнифер Лопес, Сальма Хайек – вели себе еще как белые женщины; слом произошел где-то на рубеже веков, не раньше того момента, когда сама белая женщина стала надирать задницы. Потом выяснилось, что темнокожая женщина и надирает задницы лучше, и сексуальнее, чем белая. Боевая темнокожая тёлочка Зои Салдана, говорящая «секс» и «насилие» в одном лице, играла балерину в фильме «Авансцена» в 2000 году, когда у белой женственности еще были какие-то хлипкие шансы. Там говорилось и что балет – это для всех социальных групп, и темнокожая девица бралась командовать учителями, кто требует от них слишком многого; и что техника это не главное.

      «Коломбиана» возвращает нас к понятиям забытого языка. Современность забыла, что экранные убийства, как правило, не имеют отношения к каким-то реальным убийствам, и чаще означают внутреннюю наклонность – которая может выражаться в кино, если уж переводить ее на проявления в «действительности» в каких угодно формах, необязательно связанных с отнятием жизни у человека. Поэтому до некоторых пор оперировать при разговоре о кино онтологическими понятиями, а не внешними, было неосмотрительно. Вроде идеи, что фраза «не танцующая женщина будет убивать», встретила удивление: какая еще «не танцующая женщина», кого убивать? Now you’re listening.

      Причинно-следственная связь работает так, что за убийство предыдущей западной культуры, от которой каждая страна, которая выходит в лидеры на мировой арене, отрывается, как Америка от Англии, потом приходится платить через пятьдесят лет, и этот урок, который очень хорошо усвоила Америка в первое десятилетие XXI века, получит Россия в первое десятилетие XXII-го.

      Интересно, но из-за того, что мы все это уже видели на экране, мы, вероятно, будем не так потрясены, попав в будущее, где люди передвигаются на летательных аппаратах, чем человек начала ХХ века – попав на самый обычный перекресток в крупном городе в начале ХХI-го – со всеми огнями и автомобилями, и высотными домами. Реальность для глаза перестроилась так сильно, что уже трудно представить – КАК видели этот мир люди, жившие за пятьдесят лет до нас; может быть, они видели в мире какие-то вещи, и это слишком заносчиво – показывать 50-е годы такими же средствами съемки, как 90-е. Может, чтобы показать 50-е, какими они были на самом деле, недостаточно просто восстановить эпоху в деталях интерьера и одежды: нужно создать плотность воздуха, которая открывалась глазу тех людей, а значит, внести более высокую степень воображения во все ее элементы постановки, от декорации, цвета, до поведения актеров. Актеры не могут играть так же, как в 90-е, потому, что люди вели себя менее натуралистично, чем играют современные актеры, степень Маски, может, была выше в «настоящем» человеке 50-х, чем в актере 90-х годов.

      Где-то к 2010–2011 году стало понятно, что вопрос о том, что женщина – это новый сверхчеловек, стоит еще