Властитель женских душ. Татьяна Гармаш-Роффе

на себя наложил лишь позавчера? – высказалась Ксюша. – Самоубийство – это акт импульсивный. Увидел – и впал в отчаяние… И тут же покончил собой!

      Комиссар и Реми переглянулись. Ксения была в какой-то степени права… Но в жизни все обычно сложнее. Не всегда решения бывают импульсивными. Случается, что люди их вынашивают, и побольше, чем три дня!

      – Ну, поехали к вдове! – согласился Реми. – Посмотрим, что она скажет.

      – Это мой одноклассник, – улыбнулась Марион. – Я родом из Дижона, а тут вдруг такой подарок: встретить товарища по лицею на улицах Версаля! Естественно, я обрадовалась. Мы обнялись и расцеловались.

      – Имя? Фамилия? – строго поинтересовался комиссар.

      – Пожалуйста: Николя Андрэ. Он живет и работает в Версале уже несколько лет, сейчас я вам его визитку принесу, он мне дал…

      Комиссар покрутил в руках атласный кусочек картона и сунул его в карман. Он, конечно, наведается к этому Николя, но сдавалось ему, что Марион сказала правду.

      – А кто мог вас сфотографировать? Вы никому не позировали?

      – Нет, конечно! Случайная встреча… Вернее, не совсем: я его на «Фейсбуке» увидела, написала ему, предложила увидеться. Вот он и пришел. Мы посидели около часа в кафе – вспомнили детство…

      – И потом… Потом вы расстались? Ничего… ничего такого не было?

      – Не было, – осияла их понимающей улыбкой Марион.

      – Так кто же мог вас сфотографировать? Кто мог знать о вашей встрече?

      – Не представляю… – пожала она точеными плечиками.

      – Этот фотограф, кем бы он ни был, отправил снимки вашему мужу. Как он мог найти электронный адрес писателя?

      – Господин комиссар, я не занималась делами своего супруга. Спросите лучше Фредерика.

      Комиссар последовал ее совету. Фредерик о встрече Марион с одноклассником, по его словам, вовсе не знал. «Кто я такой, чтобы меня посвящали в личную жизнь?» – воскликнул он с некоторой горечью.

      Что же до адреса писателя, то на каких-то литературных сайтах или форумах его можно, наверное, откопать, предположил секретарь…

      – Что скажешь, камарад? – спросил комиссар Реми, когда они вышли из особняка.

      – Либо эти снимки сделал и отправил писателю какой-то кретин… Либо тут все куда хитрее. Ведь хочешь не хочешь, а фотографии выглядят компрометирующе и могли послужить мотивом для самоубийства писателя. Ксения вон говорит, что он был человеком чувствительным, сентиментальным…

      – Не проще ли ему было спросить свою жену об этих снимках? Она бы рассказала ему про одноклассника!

      – Некоторые люди устроены так, что почтут ниже своего достоинства задавать вопросы… Будут молча страдать, вместо того чтобы проверить, спросить.

      – Проще руки на себя наложить?

      – Ты разве никогда с подобным не сталкивался?

      – Сталкивался, конечно, но то были люди с низким интеллектом, ограниченные.

      – Ив, я не психолог, но, на мой взгляд, это какие-то сложные и глубоко запрятанные в подсознании механизмы. Раз человек так