Властитель женских душ. Татьяна Гармаш-Роффе

не придет домой брать интервью!..

      Ввиду такого неожиданного признания Реми обернулся на Ксюшу. Та потерла три пальца между собой – русский жест, непонятный, к счастью, французам и означавший деньги.

      – Но вы стали наследницей довольно большого состояния, – проговорил Реми.

      – Стала… – откликнулась красавица. – Но у меня и так было все! Знаете, пойти купить самой себе кольцо с бриллиантом – это совсем не в кайф! Куда приятнее, когда муж покупает тебе его в подарок! Понимаете, о чем я?..

      Реми понимал. При этом затылком чувствовал, что Ксюша не согласна. Но снова посмотреть на жену не рискнул: Марион ведь видела и Ксению, и как Реми на нее оборачивается…

      – Так ты его любила? – вдруг спросила Ксюша.

      Марион вскинула свои светло-карие с прозеленью глаза – во Франции такие называют «ореховыми» – на Ксению.

      – Конечно! – ответила вдова.

      – Почему же ты не плачешь? Если бы убили моего мужа, я бы…

      – При чем тут вы?!

      Ксюша не ответила, чуть улыбнувшись.

      Марион, кажется, собралась возмутиться, но передумала.

      – Слезами, мадам, Жана-Франсуа не вернуть… – произнесла она печально.

      – К тому же они портят цвет лица… А?

      Марион покачала головой с выражением осуждения бестактности Ксении.

      – У вас ко мне еще есть вопросы? – перевела красавица взгляд на Реми.

      – Пока нет.

      И пава выплыла из гостиной.

      Реми с Ксюшей вышли во двор.

      – Ты ей не веришь? – удостоверившись в том, что никого поблизости нет, спросил жену детектив.

      – Нет.

      – Интуиция? Или что-то посущественней?

      – Я не знаю, как тебе объяснить… Давай так: если бы ты умер…

      – Мне такое начало не нравится.

      – Я не смогу иначе объяснить!

      – Ну, ладно, продолжай.

      – Если бы ты умер и кто-то спросил меня: ты его любила? – я бы разревелась. А если бы все же что-то смогла произнести, то закричала бы: «Да! Я его любила!» Но не «конечно». Это безликое слово. В нем нет чувств!

      – Откуда ты это знаешь, Ксю? А если вы просто разные люди? Люди ведь разные, ты согласна?

      – Разные… Но не до такой степени. Знаешь, в чем ошибка тех, кто верит лжи?

      – В чем?

      – В том, что они слишком много места отводят предполагаемой разности, слишком уважают ее. Они не ставят себя на место этого человека, не сравнивают его реакции со своими, и напрасно! Разность есть, безусловно, но она совсем не так велика, как многие думают! Пусть не слезы, ладно, – я могла бы понять глухое молчание, могла бы понять сдержанное рыдание, могла бы понять даже бредовый ответ! Но такой разумный, как «конечно», – нет! Это ложь. Она его не любила.

      – Ксю…

      – Верь мне, Реми.

      – Я не могу следовать твоим доводам… я их не понимаю.

      – Просто поверь. Я не ошибаюсь.

      Реми подумал несколько секунд.

      – Хорошо, – произнес он. – Но Марион не могла