Химия любви. Саша Тагул

до конца, если иначе нельзя.

У. Уитмен

      …Да, забыла вот о чем. Когда мы вернулись в Чемал из Чуй-Оозы, мы полезли в ледяную воду Катуни смыть пот, согнать усталость. Мы были обнажены. Нас освещало закатное солнце, а с переходного моста нас стал снимать какой-то человек. Я в этом мало что смыслю, но видела, что штатив очень большой, камера – очень большая. Мне было любопытно, как он прореагирует.

      Он спокойно подошел ко мне и сказал: отвернись.

      Он повернул меня спиной к камере, прижался ко мне. И так мы стояли долго – пока этот заезжий папараци не ушел.

      Кстати, о камерах и съемках.

      Потом, когда я уже приняла решение быть с ним, когда он гонялся за мной по всему Алтаю, когда я была без ума от него, когда я поняла (или он меня убедил), что он и я – одной крови, оба сумасшедшие – он приехал ночью ко мне в Барнаул (я там была на семинаре) на каком-то грузовике.

      К тому времени он разбил свою машину, но об этом позже.

      Так вот, он позвонил мне с Семинского перевала – до перевала и после связи нет – сказал, что будет у меня (я остановилась у родной тети Валентины Ивановны) между четырьмя и пятью утра.

      Так оно и случилось.

      Валентина Ивановна ушла ночевать на соседнюю улицу, она мудрая, все поняла, сказала мне потом: «Это твои дела, матери скажешь, когда пора придет…»

      – А она придет? – спросила я тихо.

      – Не знаю… От тебя и от него все зависит.

      А утром тетя Валя звонит, говорит:

      – Ко мне приезжают братовья… Сама понимаешь.

      Мы ушли в гостиницу.

      А – нет… До того мы включили видеокамеру и несколько часов без остановки… А – ладно. Потом скажу…

      Мы сняли себя на видео, до сих пор я, к сожалению, этого не увидела – негде, у меня ремонт затянулся…

      В общем, мы переехали в гостиницу, вечером пошли в ночной клуб.

      Пытались танцевать – он оказался подготовленным. Я по сравнению с ним – ученица начальной школы.

      Потом пошли осваивать открытые и полузакрытые площади клуба. И наткнулись на полутемный круглый высокий зал, по стенам которого – кожаные мягкие диваны, садясь на которые, видишь, как твои ноги задираются выше головы. Гады. Специально сделали. Спасибо…

      Но главное – шатер по центу из какой-то матовой ткани. Когда мы вошли в него – встала на место дверь – полоса ткани. Там – никого. Полумрак. Обволакивающая музыка.

      Мы стали танцевать, медленно, до хруста костей прижимаясь друг к другу и целуясь крепко – до дрожания, до встречи зубов. Потом стали раздевать друг друга… Стоя, задрав мне юбку, он не смог ничего сделать – неудобно, поза не та, а я – смогла… Мы были счастливы. И через несколько месяцев, когда уже выпал снег, и мы в Горном по этому свежему мягкому снегу в обеденный перерыв решили подняться на нашу гору – ту, на склоне которой в начале теплой, нежной осени мы любили друг друга стоя, и у нас все получилось, мы хорошо помогали друг другу руками…

      Когда я, отстонав, припала к нему на грудь, он вдруг засмеялся. Нет!.. Он захохотал во весь голос – что с ним, да и с другими людьми бывает редко:

      – …Я