Ромашки против гвоздик. Каролина Ра

не дольше секунды. Я обнаружила себя стоящей на обочине дороги. Гладкой, идеальной, такой, на которой не грех было разогнаться 250 километров в час, а то и все 300.

      С той и с другой стороны от дороги были потрескавшаяся земля и много-много кактусов. Тех самых, которые состоят из небольших колючих лепешек. Во сне было предзакатное время. Красивое, романтичное, таинственное. И солнечный красно-розовый свет отражался в блестящих шарах, похожих на сгустки энергии, они висели в пяти метрах над дорогой. Вероятно, здесь это было аналогом нашего придорожного освещения.

      Повсюду играла музыка, она бежала легко, не касаясь земли, а потом превратилась в птицу и запела мелодичным, высоким женским голосом. Ее песня через мгновение стала золотой мягкой пылью, которая окружила меня. И я жадно ее вдохнула. Кроме прилива нежной бархатной энергии, почувствовала запах весеннего ветра. И поняла, что музыка и стала этим ветром.

      Мимо меня кто-то пронесся, восседая на черном облаке, совсем бесшумно, только оставив после себя прохладную волну, пахнущую незабудками.

      Как именно выглядел проезжающий, я не увидела, но знала наверняка, что это был мой сегодняшний знакомый.

      От моего гнева не осталось и следа, но я собрала где-то в середине себя ошметки обиды вперемешку с вновь появившимся воодушевлением. И побежала за ним.

      И этот бег был, пожалуй, самым прекрасным, что случалось со мной. Незаметно для меня этот бег вдруг стал полетом. И я, растворяясь в музыке, как сладкая вата в стакане с водой, стала совсем прозрачной. А потом поняла, что звучит не музыка, это я звучу и несусь над растрескавшейся землей со скоростью звука. Но это не было быстро. Это было прекрасно, будто я после долгой немощи вырвалась из лап болезни и жадно, радостно дышу, наполняя легкие свободой, сколько хватит в них места.

      А потом я стала ветром. И наконец-то начала осознавать, что теряю контроль. Я уже забыла, зачем сюда пришла. Вспомнила – мотоциклист. И тут же коснулась подолом своей ветреной туники его уха. И почувствовала его счастье. Он в эту секунду был счастлив и тоже захотел стать ветром. И, конечно, тут же им стал. Ветром и музыкой. Только голос его был более низким и звучал ближе к земле.

      А потом мы вместе оказались на высокой скале, серой с белыми прожилками. Мы танцевали прямо у обрыва на колючих камнях, но эти камни не ранили наши ноги. Потому что у ветра нет ног, зато есть сердце, способное вместить все.

      Мы были не людьми, а иными существами, танцующими в лучах закатного солнца под музыку, которая раздавалась будто из-под земли и с неба одновременно. Мы были настоящими.

      Как же это? На секунду эта мысль вцепилась в меня, умоляя не отпускать. Но я смахнула ее поворотом вокруг своей оси.

      Этот сон не был похож ни на один из моих снов. «Но что же это?» – бормотала я, просыпаясь. Постепенно этот вопрос рассеялся вместе с воспоминаниями о сюжете сна. В памяти осталась только музыка.

      Первым делом, только открыв глаза, я намурлыкала в диктофон мелодию из своего сна. Потом еще одну, потом еще.

      Трясущимися