Шоколад, Брунгильда и неизбежный апокалипсис. Диана Холмс

злясь на всех и вся.

      Брун была так зла и так кипела яростью, что даже не глянула в сторону кафе, потому как и о кафе и о Льюисе совсем забыла. Она шла широким шагом, и прохожие спешили убраться с её пути. Брун никого и ничего не замечала. В голове её гудел, словно рассерженный улей, хор гневных мыслей, но Брун не хотелось заострять внимание ни на одной из них, ведь для этого ей сначала надо было бы успокоиться. Стоя на перекрестке, она вдруг пробормотала:

      – Мало им дома, они еще и мыша моего не понятно во что превратили.

      Дом сестер Финч находился на границе старого и нового города, старый район располагался между портом и деловым центром города, где высились недавно построенные небоскребы. Брун направила свой гневный шаг в глубь старых узких улочек. Спустя какое-то время она наконец остановилась посреди такой тихой улочки. В голове её немного прояснилось, и Брун огляделась. Заросшие плющом маленькие двухэтажные дома и одичалые сады, из которых будто вырастали эти зданьица, были тихи. Казалось здесь никто не жил, так тихо и безлюдно тут было. Только ветер шуршал в ветвях деревьев, нежно взъерошивая недавно распустившуюся молодую зелень. Где-то недалеко кричал заунывным голосом продавец рыбы, предлагая свой утренний улов, только иногда его перебивал тонкий скрип тележки, что он катил.

      Но даже эта умиротворяющая, сонная картина, не могла успокоить Брун, её естество жаждало действий, буря кипевшая в ней искала выхода. И вдруг ветер донес до нее крики и хлопки от магических заклинаний. И она рванула вперед на звук, словно ошалелый от радости пес, заметивший в кустах утку. Хорошо что платье и накинутый поверх плащ были свободного покроя, Брун выбирала одежду только по одному критерию, чтобы та не стесняла движения. Конечно некоторые эмансипе вовсю разгуливали в брюках, но Амелия никогда бы не позволила так ей одеться, да и тетя, если бы Брун к ней так заявилась, выставила бы вон из своего дома.

      Брун пробежала квартал, свернула и пробежала еще пару кварталов. Еще издали она поняла по заклинаниям и вскрикам боли, что сражаются восемь магов, не считая двоих, что уже валялись бес сознания, при чем у одного с руки капала кровь на асфальт. Такой необыкновенный слух ей не казался странным, потому что она уже пару раз пребывала в таком особом чувствительном состоянии и в детстве и юности.

      Вывернув из-за угла, Брун увидела, что возле ее любимого магазинчика, антикварной лавки мистера Барнза, где она всегда засматривалась на старинное оружие, происходило настоящее сражение, и это посреди бело дня, когда любой простак мог увидеть битву магов. Странно, что еще не прибыло бюро.

      Посреди дороги стояла машина, из-за нее пятеро парней в черных костюмах обстреливали заклинаниями троих, что находились возле антикварной лавки.

      Эти трое обороняющиеся стояли спиной к лавке, витрина которой уже рухнула, видимо от множества промазанных заклинаний. Двое из этих троих едва держались на ногах. И лишь один широкоплечий, высокий брюнет ловко орудовал заклинаниями нападения и защиты. Брун показалось, что у кого-то на балу или в гостях она встречала этого брюнета с простым именем Генри, который