Моногамия. Книга 3. Половина души. Виктория Мальцева

из прочного бирюзового стекла навсегда останется в моей памяти.

      На личном секретаре нет лица. Она подходит ко мне и, не глядя в глаза, просит:

      – Извините за задержку, миссис Соболев.

      Алекс при виде меня удивлённо поднимает бровь, затем, когда отворачивается, я успеваю заметить, как он расплывается в улыбке, и искренне не могу понять, чему он радуется. Все вместе мы направляемся к его кабинету, в котором я, к слову, не была ещё ни разу. Личный секретарь следует за нами, глядя в пол. У меня мороз по коже от того, какая здесь дисциплина.

      Мы входим в кабинет вдвоём, секретарь остаётся у двери, очевидно, ждать, пока я выйду.

      Кабинет Алекса шикарен и, как всегда, огромен и полупрозрачен. Это его стиль, и он прослеживается во всех его творениях. Простор, много стекла, ещё больше света, минимум предметов и мебели. Он предлагает мне расположиться на белоснежном диване, сам садится напротив на такой же. Меду нами небольшой столик в стиле хай-тек. Здесь, очевидно, проходят его встречи в не столь деловой обстановке, как в конференц-зале. В голове проносится: «Зря я тогда не выбрала кабинет, тут намного удобнее было бы на этих диванах».

      Так близко, как сейчас, мы не были уже очень-очень долгое время, и это вначале немного меня дезориентирует. Его лицо светится, и я замечаю, что он изо всех сил старался не улыбаться.

      – Ты всё ещё пользуешься моим именем? Должен признать, это чертовски приятно!

      – Только здесь, иначе к тебе не прорваться.

      – Извини за это, я виноват. Недостаточно убедительно инструктирую персонал.

      – Как раз чересчур убедительно, я бы сказала.

      – Хорошо, я понял. Давай к делу, меня ждут.

      – Если я очень тебя отвлекаю, я могу подождать или зайти позже.

      – Все самые важные дела у меня в семье.

      – Я больше не являюсь твоей семьёй. Я хочу переехать из дома на берегу в какое-нибудь другое место, поскольку испытываю серьёзный дискомфорт от нашей большой шведской семьи.

      Лицо Алекса в одно мгновение мрачнеет, его игриво сдерживаемую улыбку словно сметает. Его плечи опускаются, и мне даже кажется, будто под глазами у него появляются тёмные круги. А может, они там и были, только я сразу не заметила. Он сосредоточенно трёт переносицу, прикрыв глаза, затем откидывается на спинку дивана, и холодным, совершенно ледяным тоном спрашивает:

      – У тебя проблемы с Габриель?

      – Нет. Абсолютно точно нет.

      – Я раздражаю тебя?

      – Мы почти не видимся, ты в принципе не можешь меня раздражать.

      – Тогда в чём дело?

      – Ты придумал весь этот фарс ради якобы близости к Лурдес, но навещаешь её раз в месяц, наверное, не чаще. Так что я не вижу необходимости в такой близости и предлагаю жить своими отдельными жизнями, не пересекаясь. Это ненормально.

      – Я вижусь с Лурдес каждый день, если тебе это неизвестно. Стараюсь не попадаться тебе на глаза, но ты всё равно недовольна.

      – Допустим, меня напрягает факт твоего присутствия поблизости. Я не могу это объяснить.

      Алекс слишком надолго