Любовь – кибитка кочевая. Анастасия Дробина

в шатре; Варька располагалась снаружи, на рогоже, у самых углей, – как ни настаивала Настя, чтобы она тоже забралась под полог.

      – Еще чего! – смеясь, отмахивалась Варька, когда Настя в сотый раз выглядывала из шатра и манила ее. – Я ночью спать люблю, а не непотребство всякое слушать.

      – Да пусть Илья снаружи спит! Ты же замерзнешь!

      – Я брату родному не врагиня! И как я замерзну-то? Ночь теплая, и угли не потухнут… Тут главное – пятки не подпалить… Спи, спи, сестрица. – и Варька сворачивалась клубком, как еж, на рогоже, бесстрашно ложась спиной к потухавшему огню.

      – Может, ведро с водой рядом поставить? Зажарится еще… – не успокаивалась Настя. Илья хохотал:

      – Да угомонись ты! Варька – таборная, зимой на снегу заснет и не чихнет! Иди ко мне лучше…

      Через три дня кончилась еда. Варька утром вытряхнула из котелка две последние сморщенные картошки и ссохшийся кусок соленого сала.

      – На день вам хватит?

      Настя кивнула, Илья кисло поморщился. Варька пожала плечами.

      – До вечера дотянете. А остановимся у Крутоярова, схожу туда, – поймав взгляд Насти, она пояснила: – Деревня большая, богатая, скотины много держат, и барин бывший при них же живет. Чем-нибудь да разживемся.

      – Как же… – проворчал Илья. – У них сейчас тож животы к спинам подводит, еще не отпахались даже, хлеб прошлогодний вышел весь. Дулю с маком они подадут!

      – Значит, дулю с маком есть и будешь, – невозмутимо сказала Варька. – Едем, что ли?

      Илья угрожающе пошевелил кнутом. Варька с притворным ужасом прыгнула в бричку. А Илья, поймав испуганный взгляд стоящей у колеса жены, поспешно опустил кнут и, пряча глаза, заорал на лошадей:

      – Да пошли, что ли, дохлятина, живодерня на вас!..

      Гнедые неохотно тронули с места. Настя на ходу тоже забралась в бричку, уселась рядом с Варькой, которая ловко щелкала семечки, выкидывая шелуху в убегающую из-под колес пыль. Через полчаса молчаливой езды Варька удивленно покосилась на невестку:

      – Чего это ты смурная? Спала плохо? Ложись сейчас да подремь малость… Дорога длинная еще.

      – Я – нет… – Настя тихо вздохнула. Осторожно взглянула на Варьку. Та ответила еще более изумленным взглядом.

      – Да что с тобой, сестрица?

      – Варька… Ничего, если спрошу? Илья, он… Он что, кнутом тебя бил когда?!

      С минуту Варька ошарашенно хлопала ресницами. Затем схватилась за голову и залилась таким смехом, что в бричку сердито заглянул Илья.

      – Ты чего регочешь, дура?! Кони шарахаются!

      – Поди прочь… – вытирая слезы, отмахнулась от него Варька. Когда голова Ильи исчезла, она шумно перевела дух, подняла глаза на Настю.

      – Ну, сестрица, умори-ила… Не бойся, тебя он в жисть не тронет. На том крест поцелую.

      – А тебя? – упрямо спросила Настя. Помолчав, понизила голос. – Знаешь, я одиножды с Митро в табор увязалась, он коней менял, а я по сторонам сидела-глядела. Так увидела, как цыган свою жену или сестру за что-то хлестал… Ой, господи! Я потом всю ночь спать не могла!

      – Да-а… –