Руссо туристо от перестройки до пандемии. Константин Ренжин

все смешалось в голове: устрицы, сидр, Белон, Марен-Олерон, фуа-гра, вишисуаз…

      Наконец, остановился на пару дней в Париже – отдохнуть. Предстояло еще штурмовать замки Луары, Фонтенбло, Блуа, Версаль, Шартр, Орлеан, Реймс, Дижон, Кольмар, Риквир, Страсбург… О каждом этом городе написано уже всего достаточно, так что сразу перейду к апофеозу.

      Сижу вечером в кафе на бульваре Севастополь, пью кальвадос, поглощаю гратен дофинуа, мильфей и макаруны. Слышу разговор по-русски за соседним столиком. А там крепкий мужичок в малиновом пиджаке со стрижкой ёжиком и перстнем печаткой давился куском пирога киш лорен и лягушачьими лапками под соусом бешамель. Его бритоголовый собеседник был долговяз и морщинист, лет на сорок с гаком, спортивный костюм Адидас сидел на нем несколько мешковато, а тонкие руки украшали татуировки. Несмотря на столь тонкую, нервную и резковато дерганую натуру, говорил он густым басом:

      – Ну и чё этот Лувр? У нас в Эрмитаже побогаче будет.

      – Угу.

      Возникла пауза – долговязый начал уминать фрикасе из кролика. Вскоре разговор продолжился.

      – Предлагашь идти в Булонский лес? – с сомнением спросил крепыш, покачав толстой золотой цепью на своей бычьей шее, – Ты чего? Под дождем в палатке? Как это не гигиенично. Еще продует.

      – А что, я там был…

      – Да там одни трансвеститы!

      – Ты чё, на чё намекаешь? КАзёл!

      Назревал некрасивый мордобой на виду у почтенной парижской публики.

      – Господа, – вмешался я в их разговор, – Позвольте дать вам совет.

      – О! Братан! Подсаживайся! Третьим будешь! – долговязый схватился за бутылку коньяка Rémy Martin. Отказать было неудобно, не по-русски, и мы выпили за рассею.

      – Чё ты там желал нам поведать?

      – Если вы о ночных бабочках, то не ходите на бульвар Клиши, – предупредил я, – там сплошной развод и кидалово.

      – Знаем, плавали! Не первый раз в Париже!

      – Ах, Париж – это праздник… – начал разглагольствовать мужик в малиновом, видно большой знаток жизни: – Последнее танго… Тихие дни… Клиши… Ночные красавицы… бла-бла…

      – Точно, – поддакивал его собутыльник.

      – Настоящие француженки такие элегантные, ухоженные, – восторженно продолжал мужик, – Пахнут шанелью, одеваются у Сен Лорана…

      – Ну да, самые элитные путаны на улице Сен-Дени! – перебил его приятель, – А чё, братан, хочешь пиршество разврата? Пойдем! Здесь рядом. Всего пара кварталов отсюдова.

      Мы дошли до Триумфальной арки Porte Saint Denis и углубились в тускло освещенную улочку.

      Все заведения были закрыты, на витринах стальные ставни и решетки. Корявые граффити. На потертых стенах обрывки объявлений, афиш и рекламы. Кругом валяется мусор: мятые пачки сигарет, одноразовые шприцы, рваные буклеты и газеты. У дверных проемов, в подворотнях виднеются фигуры в колготках. Туда-сюда снуют дредлатые негры. Мрачные напряженные лица. Праздником и шанелью совсем не пахнет – пахнет мочой. Мы, хоть и выпили коньячку, однако радости этого не прибавило. В темноте со всей