Приближаясь к Восходу. Мария Борисовна Кандинская

неприменимые к реальной жизни советы доброй женщины, курицы-наседки. Однако позднее, открывали для себя их глубинный смысл: из них можно было черпать жизненные силы для продвижения вперёд среди любых неурядиц: «ребята не ссорьтесь, прутья можно сломать по одному, но никогда все вместе». Какие-то её советы были, всё же, утилитарны, как, например, постучать зимние сапожки друг об друга, чтобы стряхнуть снег.

      Встречаем дядю Гаврилу, нашего соседа. Он ничуть не изменился за время нашего отсутствия, мы забираем свой запасной ключ. Нет, всё же мне не нравится его манера спрашивать: надолго ли мы будем, чем конкретно мы занимаемся в жизни, сколько зарабатываем, почему я такая худая, когда я собираюсь замуж и почему у меня так покрашены брови и волосы. По-моему, это невежливые вопросы, нарушающие личное пространство.

      Новелла Маршмеллоу (Novella Marshmellow). Хэштэг. Селфи напротив дома моего детства.

      На мне духи «SanTag» (я участвовала в выборе составляющих для этого аромата!), солнечные очки последней модной коллекции, тёплая куртка (мы же приехали на север, в Новокампск!), голубая шапка с помпоном крупной вязки, джинсы из плотной материи.

      – Какой же обшарпанный подъезд, до сих пор и не отремонтировали! – Восклицает мама. Мы поднимаемся на наш пятый этаж самой чудесной пятиэтажкиэтажки.

      Вот она, знакомая с детских пор, дверь с внешней обшивкой – которая– мягкая, «стёганая», перетянутая – закреплена с помощью заклёпок. Они делят внешнее пространство двери на «ромбы». Стоило огромного труда в моём детстве, чтобы мне открыли дверь, по возвращению с прогулки. Мне не хватало роста, чтобы дотянуться до звонка, дверь была мягкой – стучать можно было только по самому железному замкУ костяшками пальцев – за неимением ничего более для этого подходящего, либо перебирать саму медную перетяжку двери, как будто бы играя на струнах музыкального инструмента, натянутых до упора. После чего следовала фраза кого-нибудь из родных: «Кто это там скребётся? Кто это к нам пришёл? Мыть руки и за стол!». И так повторялось каждый раз, потому что, когда идёшь на прогулку в детстве во двор – обдумываешь слишком много срочных первостепенных дел, которые предстоит сделать, и никогда не думаешь: как тебе достучаться обратно. Наверное, мне надо было придумать какой-нибудь механизм для этого.

      А сейчас? Прихожая. Включен свет. Три комнаты. Узорчатые шторы «фалдочками», с размытым абстрактным рисунком, закрывают старые окна, по древнему обычаю, забитые на зиму ватой. Душновато. Я расшториваю и распахиваю их– тяжёлые стёкла в них по-особому звенят (этот звук сразу возвращает времена детства; как это будет по-русски? «дребезжат?» – слово, возвращающее в детство и слышимое от кого-то, здесь же, и которое вспомнилось только сейчас, наверное, потому что в другой обстановке в нём не было необходимости); а в руках остаётся крошащаяся старая краска (от которой немного слезятся глаза), и – пыльный утеплитель, придуманный уникальным русским мышлением – смекалкой.

      Дом моего детства! Хотя ещё очень холодно,