Я и это переживу. Журавликова

Но днём кошмар становился бледнее, уступая место токсикозу. Первые три месяца Ира ходила на работу бледная, худеющая день ото дня, с ярко очерченными кругами под глазами. Поэтому скрывать своё состояние было бессмысленно. Особенно в свете скоропостижного бракосочетания. Начальство, конечно, поохало, мол, такой ценный специалист у нас скоро перейдет в ряды потребителей памперсов, но каких-то сложностей на работе не возникло.

      Ирина открыла для себя такое явление как «мамские форумы». Выучила понятия «овуляшки», «пузожитель», «беременяшки» и другие не менее прекрасные слова. Она погрузилась в пучину океана под названием «материнство и детство», чему очень способствовали расшалившиеся гормоны, и мечтала скорей добраться до отметки под названием «декрет».

      «Я буду создавать со своим ребенком атмосферу взаимопонимания. Как в книжке «Шесть объятий в минуту» норвежского педиатра Тоссе Боссе. Это такое восхитительное предвкушение материнства, поиск разумных границ – как не задушить малыша в объятьях, дать ему свободу, но не оттолкнуть от себя, не вызвать ощущения заброшенности. Что я для себя уяснила уже: нельзя повышать голос, ни дай боже, применять силу. Ведь это откровенное признание своей беспомощности, неспособности выйти из ситуации как взрослый. Ребенок орёт – мама орёт ещё громче. Градус крика повышается. Ребёнок тыкает маму кулачком, мама резко шлёпает его по попе. Что это? Разборки двух детей, не иначе. А мама должна быть взрослой в этой паре».

      Ира удовлетворённо прочитала написанное и хрумкнула очередной морковкой.

      – Иди спать, монтесорря, – позвал её супруг. Будущая мамочка второй час сидела за ноутбуком, не в силах оторваться от излияния материнских чувств на одном из форумов.

      – Завтра тебе всё ещё на работу надо.

      – Точно, – Ира сладко потянулась. Ребеночек мягко пихался в животе.

      А ночью ей приснилась Анна Викторовна. Она сидела в своём любимом кресле, у телевизора, соответственно, в своей квартире. Ира зачем-то примостилась на подлокотнике этого самого кресла и пыталась забрать у бывшей свекрови пульт.

      – Сына ты у меня уже отобрала, коза драная, теперь и любимой передачи лишить хочешь? – строго спросила Анна Викторовна.

      И резво толкнула Иру, так что она упала с подлокотника. А пожилая дама встала, и, возвышаясь над девушкой, начала смеяться над ней. Потом изобразила свой коронный прищур и сказала:

      – Хочешь насмешить бога? Расскажи ему о своих планах.

      В следующий момент Ира поняла, что они уже не в гостиной Анны Викторовны, а на заснеженной улице, у того самого торгового центра. И она лежит прямо на проезжей части, свекровь же всё так же стоит, издевательски на неё глядя.

      – Анна Викторовна! – закричала Ирина. – Осторожнее, там машина! Она вас сейчас собьёт!

      – За собой следи, – рявкнула свекобра.

      Тут же раздался звук удара. Анна Викторовна, как громоздкая статуя, рухнула прямиком на Иру.

      «Она же мне живот раздавит,