Процесс антисоветского троцкистского центра (23-30 января 1937 года). Отсутствует

за счет Советского государства некоторые суммы?

      Пятаков: Безусловно.

      Вышинский: А другой фирме?

      Пятаков: «Демаг» – это сама по себе фирма очень качественная, совсем не надо было применять никаких усилий в смысле рекомендации ей заказов. А вот насчет «Борзиг» приходилось уговаривать, нажимать, чтобы этой фирме передавать заказы.

      Вышинский: Следовательно, «Борзигу» вы также переплачивали в ущерб Советскому государству?

      Пятаков: Да.

      Вышинский: А вам не говорил Седов, что у Троцкого есть с этими фирмами договоренность?

      Пятаков: Конечно, он с этого и начал. Он говорил, что если я этим фирмам сделаю заказы, то он от этих фирм получит деньги.

      Вышинский: Об этой встрече с Седовым вы кому-нибудь говорили?

      Пятаков: Эта встреча была сугубо конспиративного характера и особенно о ней распространяться не приходилось.

      – Как выясняется из дальнейшего допроса, Пятаков использовал эту вторую встречу с Седовым для уточнения некоторых вопросов. В частности, Пятаков запросил уточнения того, как понимать «противодействие мероприятиям советской власти», как выражался Седов.

      —

      Пятаков: Я просил по этому поводу дать мне дополнительные разъяснения от Троцкого. Седов сказал, что он послал письмо Троцкому и ожидает от него ответа. Я ему сказал, что в Берлине есть некоторые троцкисты и что если он не сумеет непосредственно мне передать ответ, то, в случае моего отъезда, он может передать мне ответ через доверенных людей. Я тогда назвал Шестова. Кроме того, я назвал Биткера и Логинова.

      Вышинский: Через Шестова вы получали что-нибудь от Седова?

      Пятаков: Да, в декабре 1931 года я был в Москве. Шестов, возвратившись из Берлина, зашел ко мне в ВСНХ, в служебный кабинет, и передал письмо.

      Вышинский: Шестов явился к вам по служебному делу?

      Пятаков: Он явился, чтобы передать письмо Троцкого и поговорить еще раз о развертывании троцкистской работы в Кузбассе.

      Вышинский (обращаясь к подс удимом у Шестову): Вы были у Пятакова?

      Шестов: Да, был. Это было в ноябре 1931 года.

      Вышинский: Вы передали письмо? От кого вы его получили?

      Шестов: Я получил письмо от Седова в Берлине.

      Вышинский: Через кого-нибудь?

      Шестов: Нет, лично от Седова.

      Вышинский: Где вы получили это письмо?

      Шестов: Я получил его в ресторане «Балтимор», в заранее обусловленном месте. Это место явки мне было известно от Шварцмана, с которым связал меня Седов.

      Вышинский: Что же вам Седов сказал?

      Шестов: Он просто передал мне тогда не письма, а, как мы тогда условились, пару ботинок.

      Вышинский: Значит, вы получили не письма, а ботинки?

      Шестов: Да. Но я знал, что там были письма. В каждом ботинке было заделано по письму. И он сказал, что на конвертах писем есть пометки. На одном стояла буква «П» – это значило для Пятакова, а на другом стояла буква «М» – это значило для Муралова.

      Вышинский: