Грани сна. Дмитрий Калюжный

иноземцам-то здесь воли не даём, – сказал Вятко. – А дальше что было, Великан?

      И Великан, ударив по струнам, начал напропалую импровизировать, выдумывая новую версию баллады:

      Говорил ему князь киевский таковы слова:

      – Ай же ты мужичище-деревенщина,

      Во глазах, мужик, да подлыгаешься,

      Во глаза, мужик, да насмехаешься.

      Невозможно пройти землю вятичей,

      Бо соловьи там зело могучие.

      Гости приосанились: лепо им было такое слышать.

      … Несколько лет спустя возвращался однажды Лавр в столицу – Городенец. Плыл по Оке. Был конец лета, и он оказался там, где в Оку впадает рыскливая Беспута. Это были места, где жил со своим семейством бывший доверенный боярин Вятко-князя, Надёжа/Негожа, чьё имя было велено забыть навсегда. Вятко повелел сослать опального боярина, туда, где в Беспуту впадает тощая Жежелка. Сам-то бывший боярин просил поселить его на Оке, или хотя бы там, где в Беспуту впадает Восьма, но тут даже Лавр возмутился. «Ссылка – это тебе не курорт!» – сказал он изгою, но тот не понял.

      То, что изгой, отказавшийся от битвы по «суду Ярилы», не был казнён, Лавр относил к удачам своей политики. Но сам изгой так не считал. Однажды, по пути в столицу, пройдя часть пути по Беспуте, Лавр его встретил. Так, бывший боярин ему даже квасу не вынес! Уж и не говоря о пиве или настойке ягодной на меду. Отказался от разговора, и только злобно лаял Великана, обвиняя в своих бедах.

      – Я же тебе жизнь спас! – удивился Лавр.

      – Как же! Спас! Если бы я не отказался биться с тобой, ты бы меня убил.

      – Но, если б не я, тебя бы казнили! Это я уговорил князя пожалеть тебя.

      – Знаем, как же. Уговорил сослать сюда на съедение комарам. Вот и вся твоя жалость.

      – А чего ты ко мне привязался-то в тот день? Князю баял, что я опасный и вредный.

      – И был прав! Опасный и вредный. Во́т, что ты со мной сделал. Всего лишил.

      Лавр погулял по окрестностям, и был просто очарован. По правому берегу Жежелки забрался на холм с большими лесистыми участками. Сказал своему служке:

      – Прекрасно! И нет здесь никаких комаров.

      – Ветерок здесь, потому что, – предположил тот. – Не то, что внизу, у реки.

      – Ну, и строился бы он здесь! Прекрасное место, – повторил Лавр. – Тоже мне, ссылка. Да я сам бы поставил здесь дом и жил…

      После той встречи он несколько лет избегал подниматься по Беспуте, даже если так было лучше, хоть и вспоминал иногда чудные пейзажи, которыми любовался с той горушки. Просто обидно было, что тут поселили тупого изгоя. А в этот раз он подумал: – Какого чёрта! Я на́больший боярин! Выше меня только Вятко, да Боярский Совет. И не абы где, а в стране, которая по площади превосходит Францию, когда самой-то Франции ещё нет! Где хочу, там и гуляю.

      Оставив своих людей и нанятых на Оке бурлаков отдыхать, он отправился на прогулку. Деревенька изгоя пряталась в полверсте среди деревьев на левом берегу Жежелки, но было мало надежды, что угостят пряниками, и Лавр туда не пошёл. А полез он в ту же гору напротив деревеньки, что и в прошлый раз, по довольно приметной