Бесславие: Преступный Древний Рим. Джерри Тонер

бродяг с ножами… Подобную картину мы обнаруживаем у историка Ливия, творчество которого приходится на правление Августа. Он описывает эпизод, имевший место пятью столетиями ранее: как-то раз, гуляя ночью по городу, простолюдин Вольсций и его брат столкнулись с группой пьяных молодых гуляк из числа аристократов, питавших глубочайшее презрение к представителям низших социальных классов. «Сперва они глумились над нами и всячески оскорбляли, – рассказывает Вольсций, – поскольку юнцы, когда пьяны и заносчивы, имеют обыкновение подвергать безропотных бедняков надругательствам». В последовавшей драке братья были избиты до бесчувствия (История Рима, III.13)[7].

      Насколько достоверна эта картина? И можно ли верить свидетельствам Ювенала? О жизни сатирика нам практически ничего не известно, но то, что он в совершенстве владел стихосложением, говорит о его высокой образованности и, следовательно, происхождении из знатного и богатого рода. Если так, то с какой стати ему было бродить по грязным римским закоулкам в неурочное время? И главное: сатирик на то и сатирик, чтобы использовать гиперболу и утрировать события смеха ради. Похоже, это не самый надежный свидетель, и его слова не стоит принимать за чистую монету.

      В римских кодексах вообще крайне мало внимания уделяется нападениям, в том числе и с причинением вреда здоровью. Так что же, это говорит о безопасности городских улиц? Вовсе нет, лишь о пренебрежительном отношении римской юстиции к подобным мелочам, которые даже до суда доводить недосуг. Ведь законы писались теми самыми богатеями, на которых, как сетовал Ювенал, никто не нападает, поскольку они всегда пребывают под защитой эскорта. Поэтому они считали уличное насилие чем-то банальным, предметом, не заслуживающим правового регулирования. Эпизоды, мелькающие в некоторых текстах, кажутся слегка утрированными, ими можно пользоваться лишь в теоретических дискуссиях. Так, в «Дигестах», масштабном собрании выдержек из юридической литературы, созданном в VI веке по приказу византийского императора Юстиниана I, мы находим следующий случай. Как-то ночью на улице некий лавочник поставил фонарь на камень перед своей лавкой. Какой-то прохожий взял его, и лавочник последовал за этим человеком и потребовал вернуть вещь. Вор начал бить лавочника плетью, и тут действие приняло новый оборот. Лавочник выбил вору глаз. После этого владелец магазина обратился к адвокату с вопросом, виновен ли он в причинении увечий, ведь вор ударил первым. Юрист ответил, что, поскольку вор был вооружен куском металла и нанес первый удар, то сам он и виноват в потере ока. Но если бы лавочник ударил первым, виновным назвали бы именно его (Дигесты, IX.II.52.1).

      Это весьма характерный пример уличного насилия, такие чаще всего и рассматриваются в римских судебниках. На первый взгляд этот казус можно счесть показателем будничности насильственной преступности на улицах Рима, заключив, что ночной город прямо-таки кишел грабителями и самооборона была единственным средством, на которое

7

В русском переводе эта история предстает в несколько ином ключе.