Госпожа адмирал. Макс Мах

ты, Ефимий! Нет, спасибо! Ничего не надо! Что? Серьезно? Кто видел? Кривунов? Тогда согласен. Но ты учти, Фима, могут счесть за фронду. Насрать-то насрать, но иди знай, кому какая вожжа потом под хвост прилетит! Ну, я тебя предупредил.

      – Люди тебя, Лизка, уважают, – сказал, вернув трубку на рычаги телефонного аппарата. – Некоторые даже любят.

      Он отхлебнул из чашки и, достав из коробки папиросу, повернулся к Лизе.

      – Будешь?

      – Давай! Ты тут давно?

      – С восьми утра.

      – Что так рано? – спросила Лиза, закуривая.

      – Телефонный звонок разбудил, – объяснил Григорий и тоже закурил. – Что, не слышала?

      – Нет.

      – Ну, в общем, перенес я аппарат сюда, оборудовал позицию, включил радио и засел в секрете!

      – А кто звонил-то?

      – Разные люди… Бери кофе, садись, и я все тебе расскажу!

      Как ни странно, сейчас Гриня выглядел вполне вменяемым и говорил как нормальный человек, что, как понимала Лиза, было для него отнюдь не нормально.

      В восемь утра звонил кабинет-секретарь Черемисов. Говорит, думал, скотина, что ты уже встала. Совсем оборзел, сатрап!

      – Сказал, чего хочет?

      – Отчего не сказать, – дернул губой Григорий, изобразив свою коронную вурдалачью ухмылку. – Там, говорит, у вас с Самим недоразумение вышло. Недопонимание и еще сорок слов, начинающихся с частицы «не» или приставки «недо». То есть князь не то хотел сказать, не так и не в тот момент. Ну, ты понимаешь!

      – Я понимаю, – подтвердила Лиза. – Чего конкретно он добивался?

      – Просил о встрече, чтобы, значит, объясниться и «передать кое-что из рук в руки». Это цитата.

      – На чем порешили?

      – Я предложил ему извиниться публично и это его «кое-что» передать из рук в руки в торжественной обстановке.

      – Что он тебе на это ответил? – поинтересовалась Лиза.

      – Что не стоит рубить сук, на котором сидишь. Ну, я его по такому случаю и спросил, кого, дескать, имеете в виду? Меня или мою сестру?

      – Гриня! – покачала головой Лиза. Я же просила, не лезьте в это говно. Ну, ладно я, мне деваться некуда, но вам-то зачем?

      – Затем, что Бог есть, и он любовь! – осклабился единоутробный изверг.

      – Гриня, – искренне ужаснулась Лиза, – а ты уверен, что пил вчера только водку?

      Из дальнейшего разговора выяснилось, что, во-первых, с восьми утра и до сего момента телефониравали в дом Корзухина все кому не лень, начиная с кабинет-секретаря Черемисова и заканчивая родной Лизиной бабкой, нежданно-негаданно вспомнившей о своей героической внучке именно сегодня в девятом часу утра. Впрочем, Елена Константиновна юлить не стала. Прямо сказала, что имеет передать Елизавете «послание чрезвычайной важности» от самого Василия Андреевича и что «воротить нос от таких предложений» негоже, не говоря уже о том, что свою выгоду в любом деле следует блюсти.

      – Она хоть объяснила, о чем идет речь? – спросила заинтригованная Лиза.

      – Старуху