Девушка в переводе. Джин Квок

как она карабкается по деревянной лестнице, и сердце мое колотилось где-то у самого горла. Покосившаяся лестница казалась ненадежной. Я боялась, что какая-нибудь ступенька вдруг вылетит и Ма покатится вниз. Она скрылась за пролетом, и я слышала лишь скрип ступеней. Я оглядела кучку наших вещей, прикидывая, что можно использовать в качестве оружия. В крайнем случае я смогу громко завизжать и броситься ей на помощь. В голове промелькнули образы моих гонконгских одноклассников, Жирного Вога и Длинного Лэма. Была бы я такая здоровенная, как они! Над головой раздались шаги, щелкнул замок, застонали половицы. Это Ма или кто другой? Я напряглась в ожидании крика или звука удара. Тишина.

      – Поднимайся, – донесся ее голос. – Можешь прикрыть дверь.

      Ноги у меня подкосились, будто из них выпустили воздух. И я взбежала по лестнице в нашу новую квартиру.

      – Не прикасайся ни к чему, – предупредила Ма.

      В кухне свистел ветер, словно оба окна были нараспашку. Странно, зачем Ма пооткрывала окна. Но окна были закрыты. Просто подоконник почти отсутствовал, а из деревянных рам торчали грязные осколки. Толстый слой пыли покрывал маленький кухонный столик и выщербленную раковину. Я старалась не наступать на хрустящие тельца дохлых тараканов, устилавшие пол по всей кухне. Тараканы были огромными и в полумраке выглядели особенно мерзко.

      Из кухни шла дверь в ванную, и она располагалась точно напротив плиты, хотя даже младенцу понятно, что это плохо с точки зрения фэн-шуй. Кусок темно-желтого линолеума между раковиной и холодильником отсутствовал, обнажились кривые половицы. Стены где-то потрескались, а где-то странно вздулись, будто проглотили что-то; краска местами облупилась и висела хлопьями, выставляя напоказ штукатурку – словно плоть под содранной кожей.

      К кухне примыкала еще одна комната, и двери между ними не было вовсе. Входя в комнату, я краем глаза заметила, как по стене медленно движутся бурые пятна – живые тараканы. В стенах, должно быть, обитали еще и мыши, а может, и крысы. Я выхватила из рук Ма швабру, перевернула и постучала рукояткой по полу.

      – А-Ким, – встревожилась Ма, – там же соседи.

      Я промолчала, хотя подозревала, что в этом здании мы – единственные жильцы.

      Окна комнаты выходили на улицу, и подоконники здесь были целыми. Видимо, Тете Поле пришлось их починить, чтобы не срамиться перед нами. В комнате было пусто, но стоял застарелый запах пота. В углу валялся изношенный матрас – в сине-зеленую полоску и весь в пятнах. Из мебели имелись крошечный колченогий кофейный столик, за которым я буду позже делать уроки, и комод, краска с которого осыпалась, точно перхоть. И все.

      Я подумала, что Тетя Пола сказала неправду, в этой квартире давным-давно никто не жил. Мне все стало понятно. Она специально так сделала – заставила нас переехать в будний день, а не в выходные, вручила подарки в самый последний момент. Хотела бросить нас здесь одних, а фабрика просто была предлогом, чтобы поскорее смыться, пока мы будем рассыпаться в благодарностях за ее доброту. Тетя Пола вовсе не собиралась нам помогать. Мы остались одни.

      Я