За тридцать тирских шекелей. Данил Корецкий

тошноты, он огляделся и быстро нашёл источник зловония: за решёткой сидели на полу три худощавых юноши с длинными как у панков, давно не мытыми, лоснящимися от жира волосами. Кожа их была смуглой то ли от природы, то ли от въевшейся грязи.

      Щёлкнул электронный замок на решётчатой двери.

      – Проходим, проходим! – поторопил сержант, прикрывая нос платком. – За дверь и направо!

      Они снова оказались в узком коридоре, поднялись на второй этаж и остановились у двери одного из кабинетов. «Инспектор», – прочел Иван одну из двух надписей: на иврите и английском. Сержант постучал и зашёл внутрь, напарник остался с Трофимовым. Он стоял в двух метрах и внимательно следил за каждым движением задержанного. Через несколько минут дверь снова открылась, и сержант позвал их войти.

      За столом в кабинете сидел седовласый полицейский в форме, по возрасту старше и солиднее Гельмана с напарником. Инспектор внимательно рассматривал раскрытый паспорт Трофимова, но на его владельца не обратил внимания, даже головы не поднял.

      – Всё, что есть в карманах, выкладывайте сюда! – показал сержант на поднос на небольшом столике у стены.

      Иван принялся выкладывать содержимое: носовой платок, чёрный кожаный кошелёк, маленькая расчёска в чехле, коричневый блокнот с вложенной шариковой ручкой…

      – Вроде всё, – сказал он.

      – Вроде? – подозрительно спросил сержант. – Я проверю!

      – А, вот ещё…

      Трофимов покопался в карманах и извлёк монету.

      – Сувенир…

      Сержант сразу помрачнел. На подносе лежала монета, но явно старинного чекана. Это было видно с первого взгляда: по неровностям и крупным деталям изображения, по состоящим из множества отдельных точек буквам, по изрядно побитому во многих местах буртику. Конечно, это чеканка первого века, когда еще не научились прорабатывать мелкие детали.

      – Сувенир, говоришь? – перешёл сержант на «ты». – Кража антиквариата в раскопках – серьезное преступление, за это положено до десяти лет тюрьмы!

      У Трофимова все захолодело внутри. Вот она, та провокация, о которой говорил Иван Иванович! А он, дурак, скептически относился к его словам!

      «Сейчас составят протокол, вызовут консула и все…», – понял Иван Родионович. Его снова затошнило.

      – Я не крал! – попытался оправдываться он, понимая, насколько это глупо звучит.

      Но его уже никто не слушал. Зачем? Вот она, улика! Она перевесит тысячу слов!

      Хозяин кабинета сказал что-то на иврите, встал из-за стола, взял с подноса тирский шекель, покрутил в руке, положил в массивный чёрный сейф, замкнул дверцу и спрятал ключ в карман.

      – Вам придётся подождать! – снова перешёл на «вы» сержант.

      – Консула? – обречённо спросил Трофимов.

      Полицейский не ответил.

      – В коридоре, – сказал он. – Выходите!

      Все присутствующие вышли, и инспектор запер дверь на ключ.

      – Можете посидеть, – сказал сержант, показав