Мой Ванька. Том первый. Алексей Лухминский

Ванькиного – за любую мысль я готов схватиться, как за соломинку.

      Возвращаюсь домой с работы, после захода в магазин… Ох, ничего себе! Ванька на полу! Лежит около окна, упершись головой в батарею. Не зря я окно, помня прошлое, на верхнюю задвижку закрыл!

      – Явился… – и глаза как-то недобро сверкают.

      – Вань… Ты что, упал?

      Как он на меня смотрит! Таких глаз я у него ещё не видел.

      – Специально окно на верхний шпингалет закрыл? С-сука…

      – Вань… Ты что? Давай я тебя положу на кровать.

      – Иди на хуй! Ненавижу! Слышишь, ненавижу тебя! Скот… Не подходи ко мне!

      Когда он произнёс слово «ненавижу», у него были такие страшные глаза, что у меня мороз по коже прошёл. Впрочем, понятно – истерика.

      – Ванюха, прекрати… – говорю я примирительно и делаю шаг к нему.

      – Уйди! Видеть тебя не могу! Слышишь? Ненавижу!

      Слёзы текут из бешеных глаз.

      Видимо, я не очень терпелив. Резко подхожу к нему, сажусь на корточки и слегка даю ладонью по морде. Ох-х… Будто себе съездил…

      – Сука! Сволочь пархатая! – взвизгивает Ванька. – Знаешь, что ответить не могу! Убил бы!

      И опять так смотрит!

      – Ладно!

      Встаю, иду на кухню, беру самый острый нож. Возвращаюсь.

      Сам не знаю, что творю, но вкладываю нож в Ванькину руку.

      – На! Убивай… – тихо говорю я и приставляю нож к своей груди – будь что будет! – Осталось нажать, Ванюха…

      Повисает тишина. Он оторопело смотрит сначала на нож, потом на меня. Звук падающего ножа… и Ванькина голова, уткнувшаяся мне в грудь… Его трясёт от рыданий! Запускаю пятерню в его шевелюру.

      – Сашка… Сашенька… Прости меня… – Ванька рыдает, и его худые пальцы отчаянно цепляются за меня. – Прости… Я мудак… Я скот… Прости…

      Прижимаю его голову к себе, потом поднимаю к себе лицом и очень бережно касаюсь губами его уха.

      – Ты действительно идиот. Я не обиделся. Всякое бывает. Ну хватит… Успокойся… Цепляй за шею. Поехали ложиться…

      Цепляется. Укладываю. Сажусь рядом. Обнимаю. Ласка ему была нужна всегда, а сейчас тем более!

      – Дурачок ты мой хороший… Самый лучший… Самый любимый, – сюсюкаю я по необходимости и глажу его вихры. – Мы всё преодолеем. Ты понял? Всё будет хорошо! Вот увидишь! Я хочу, чтобы ты мне верил…

      – Я постараюсь… Обещаю! – шепчет Ванька и опять цепляется за меня, будто за соломинку.

      А ведь я действительно его соломинка! Эх-х… да…

      Надо что-то делать. Надо Ваньку занимать, чтобы не скучал. Вот сейчас лежит и пялится в телевизор. От такого времяпрепровождения можно и волком завыть, не то что истерику закатить.

      – Вань. Есть разговор.

      – Да, я слушаю… – и грустный взгляд на меня.

      – Слушай, тебе сколько осталось до окончания твоего колледжа?

      – А чёрт его знает! Честно говоря, я уже на этом поставил крест.

      – Напрасно. Хочешь, что-то расскажу?

      – Давай…

      – Ты ведь обо мне почти ничего не знаешь пока, так вот, послушай. Меня призвали в армию со второго курса