Палач. Марина Эльденберт

положив конец их дружбе и доверию. Михаил переехал в Петербург, чтобы оказаться подальше от них и забыть о случившемся. Не забыл, выходит?

      Не слишком ли быстро Стрельников согласился приехать, когда узнал о произошедшем с Филиппом? Демьян расценил его поступок как жест доброй воли и желание вернуть безвозвратно утраченное. Что, если это было коварным, расчетливым планом с самого начала? Оказаться рядом с ним, из первых уст узнавать обо всем происходящем. Разыгрывать фальшивое сочувствие, чтобы потом ударить в спину? От подобной догадки замутило.

      Предательство. Мерзкое ощущение, от которого сложнее всего отмыться.

      В мире измененных сети закулисных интриг плелись с завидной регулярностью, и Демьян не дожил бы до сих дней, если бы не умел предупреждать их и справляться с последствиями, но… Михаил?! Их пути давно разошлись, а преждевременные надежды на потепление оказались всего лишь глупым сентиментальным выпадом.

      Демьян жестко взглянул на застывшую изваянием Эльзу.

      – Возвращайся в Вену и сиди тихо. Если понадобишься, я сообщу.

      Она сдержанно попрощалась, но в глазах немки светилось явное недоумение. Эльза всерьез считала, что он избавился от Вальтера, не ожидала, что вернется из России живой, а главное, у неё были на то причины. Ярость поднималась изнутри, подобно цунами, готовая сметать на своем пути всех и вся. Головная боль об убийстве Филиппа ещё не прошла, а следом навалилась другая. Кто-то решил оприходовать Керта, прикрываясь его именем.

      Вошедшая в кабинет Анжела провела пальцами по его щеке, заглядывая в глаза.

      – Демьян, что происходит?

      Взгляд задержался на тонком изломе красивых губ, под слоем сочного темного блеска. Снова эта чертова косметика! Он перехватил её руку, с силой сжал тонкое запястье так, что Анжела вскрикнула.

      – Пригласи ко мне Сашу Миргородскую, – процедил сквозь зубы, имя буквально выплюнул. – Срочно.

      Подтверждения предательства Михаила у него пока не было, но при мысли о том, что придется натравить на него Звоновского, заранее становилось тошно. Пока что об этом речи не шло, и Демьян уже знал, кому поручит совместить приятное с полезным. Старшая внучка Миргородской явно запала Стрельникову в душу. Пусть понаблюдает за ним. Играть роль можно долго, но рано или поздно грим тает под софитами, и ты допускаешь очевидный прокол. Словом, жестом или делом, не суть важно.

      – Демьян, ты шепчешься с Мишей за закрытыми дверями, потом вызываешь Эльзу… Вальтер отказался приехать? Почему ты ничего мне не рассказываешь? – она сжимала и разжимала пальцы, не зная, куда спрятать руки, нервным движением убрала выбившуюся прядь за ухо.

      Он вздохнул, притягивая Анжелу к себе. Раздражение било искрами, как оборвавшийся оголенный провод, и Демьяну не хотелось, чтобы зацепило её.

      – Не спрашивай ни о чем сейчас.

      – Если тебе так будет легче. Ты можешь прийти ко мне со всем, что тебя беспокоит,