Мастер проклятий. Сепаратист. Матвей Курилкин

этого я уже начал надеяться, что мне не придется присутствовать на этом представлении. Напрасно. «На трибунале будут присутствовать все вставшие под ружье и любой желающий из гражданских» – такое распоряжение отдал Северин, и исключений никто делать не собирался.

      Толпа собралась внушительная. О предстоящей процедуре заранее оповещали патрули милиции, с помощью так быстро прижившихся матюгальников, и, на удивление, народу подтянулось много. Отдельно стояло «военное сословие» повстанцев. Даже в каком-то подобии строя. Не сказать, что как на параде, но какая-то организация была – точно. Ну и мы с Керой поспешили было присоединиться к ребятам – я заметил знакомые физиономии. Не дали. Северин, обводя взглядом армию, наткнулся взглядом на меня, скорчил зверскую рожу и ткнул пальцем в землю рядом с собой. Пришлось тащиться на возвышение. Вообще-то трибунал должен происходить на холме, но руководство, видимо, решило слегка отойти от традиций. Суд устроили на площади возле магистрата, а для того, чтобы всем было видно, за ночь успели сколотить деревянный помост. Поднявшись наверх, я обнаружил помимо Северина всю компанию: Рубио в кресле за столом, Доменико, бородатые мастера с металлургического. Даже жертвы присутствовали – дамы явно нервничали, но выглядели значительно лучше, чем накануне. Сам виновник «торжества» тоже был здесь – стоял под охраной двух солдат с винтовками. Для них даже нашли где-то легионерскую форму, чем парни явно гордились. Драго выглядел потерянным. Ни на кого не смотрел, глядел преимущественно в пол. И вообще у меня создалось впечатление, что он будто пьян – по крайней мере, в те редкие моменты, когда он поднимал взгляд от пола, вид у него был такой, будто он не до конца осознает, где находится, а взгляд мутный.

      – Он что, пьяный? – спросил я у центуриона.

      – Он был моим подчиненным, – с вызовом ответил сотник. – Я дал ему выпить настойки лауданума. А что, ты хотел бы, чтобы он участвовал в этой комедии в полном сознании?! Так сказать, прочувствовал все оттенки?!

      Я чуть не отшатнулся – столько злости было в голосе сотника. Но сдержался.

      – Я хотел бы, чтобы он сдох еще там, вместе со своими подчиненными. В идеале – пустил себе пулю в лоб, не заставляя меня марать руки. А теперь… Мне плевать. Хорошо, что он не осознает происходящее, но менее отвратительной эта, как ты говоришь, комедия не станет.

      – О да, я смотрю, ты любишь решать проблемы радикальным образом, – хмыкнул сотник. – Смотри, как бы не пришлось как-нибудь занять его место.

      – Скорее всего, меня это и ждет, – пожимаю я плечами. – И уж поверь, если придется, лауданумом спасаться не стану.

      – Ну-ну, – хмыкнул центурион. – Надеюсь, мне не придется напоминать тебе о твоей браваде.

      Я не злился на Северина, потому что отлично понимал, как ему горько и тошно. Драго не был мне приятелем, я его вообще не знал, но мои чувства были ничуть не лучше. Трибунал готовился с размахом, все выглядело торжественно и пафосно, и оттого еще более мерзко. И особенно мерзко