Небо цвета крови. Книга вторая. Дин. Сергей Алексеевич Попов

пальнет, завалит, на хрен. Это правильно, это нормально… Я же отчасти виноват, из-за меня все так сложилось. А она – себя… Девчушка маленькая, в отцы ей гожусь! А она – себя, представляешь?.. И нет человека, и все слова до этого – дребезг, битое стекло, – глаза повлажнели, душа заволновалась, подняла буруны, ил со дна. Продолжил: – До сих пор звон в ушах стоит от выстрела! Хотели ограбить, последние штаны стащить – а получилось друг дружку поубивали. Дьявол позабавился… Как так может быть вообще, ты мне скажи?.. Вот как? Не понимаю…

      И замолчал. Пауза затянулась. Ворон, каким-то сверхъестественным образом почуяв, что хозяину нужно выговориться, открыться, вернулся на табуретку и замер глыбой. Смотрел испытующе, стыло. Клюв отблескивал. Ей-богу, было в этой птице что-то мистическое, не из этого мира.

      «Кар…» – утробно огласил он.

      – Что? И представить такое страшно? Еще бы. А уж мне-то каково, – Дин по-стариковски хмыкнул, перелег на спину. Чего-то взгрустнулось, веки под глазами потемнели, губы скрылись за растительностью. Посмотришь так – и рта как будто нет, одни усы шевелятся, как у таракана. – А еще кошмары достали. Покойных брата с сестрой вижу в них постоянно. История длинная, я тебе потом как-нибудь ее расскажу. Знал бы ты, как тяжко мне их видеть… Столько ненависти в их глазах, столько гнева… – поперхнулся, привстал, взял со стола кружку воды, глотнул неохотно. Поставив у раскладушки, чтобы лишний раз не подниматься, возобновил исповедь: – Всякое пробовал: напиваться, бодрствовать, отвлекаться как-то… Поможет на какое-то время – а через несколько дней все заново. Здоровья из-за них никакого, мозги набекрень! Шорохов боюсь, всего боюсь. Не веришь? А ты на глаза мои погляди хорошенько. Погляди, погляди. Затравленные они, в ужасе! Жить так дальше не могу… Поэтому спросить у тебя хочу: видишь ли ты во мне что-то? Ты же вроде как мертвых видишь, если поверья не врут. Отгони это зло от меня, век благодарить буду! Пускай на время, не навсегда. И на это согласен. И этого хватит. Только отгони! Дожить свой век хочу по-нормальному, спать как люди…

      Тот взмахнул замотанным крылом, встрепенулся воробьем. Перья синевато загорелись, как луной опаленные. Раскаркался утвердительно, ободрено – «все сделаю для тебя, хозяин, клянусь!»

      – Тихо-тихо, уголек, тихо! Верю тебе, верю! – поспешил успокоить Дин, а сам засиял внутри, обрадовался: вон какой теперь у него защитник! Всем на зависть! Но к чему приведет эта дружба человека с птицей? Не обречена ли она? И перепугался: «А вдруг не уберегу и его? Вдруг погибнет?.. Может, и вправду проклят я? Почему все, кто рядом со мной, умирают, как от чумы?..»

      И весь погряз в тягостном прошлом, ушел туда без остатка, облепился, словно дегтем. Оно не отпускало, подчиняло. Глаза тухли, терялись за чернотой, окутавшей дом. Вспомнились все давние спутники, пришли к нему, побеленные, хмурые. Ничего не просили, ни о чем не рассказывали. Вынырнет Дин из минувших дней, глотнет воздуха по-рыбьи – и опять назад, с головой в эту пучину, в море боли. Паллиативом послужили трофейная полупустая