Кровавые снега Суоми. Повесть о Зимней войне. Евгений Петропавловский

написал в первые дни: «В сверкании штыков и в орудийном громе… Ударил грозный час, и мы с тобой, Суоми…». Или не так: «мы встретились, Суоми…»

      Он махнул рукой:

      – Нет, не вспомню, давно это было, память уже не та.

      Благо ныне всегда под рукой Интернет – я вбил в поисковик «Всеволод Рождественский», а рядом – и первую строку стихотворения. Разумеется, сразу нашёл:

      В день перехода советскими войсками финской границы

      В сверкании штыков и орудийном громе

      Ударил грозный час, мы встретились, Суоми,

      С твоей военщиной, с врагом лицом к лицу,

      И время говорить лишь стали да свинцу.

      Суоми, только в нас живёт твоё спасенье,

      Лишь мы трудящимся несём освобожденье,

      Мы дышим с родиной дыханием одним

      И никогда её врагу не отдадим.

      Хранят спокойствие твердыни Ленинграда,

      Родного растоптать мы не позволим сада,

      И то, что в целый мир, в эфир несла волна,

      Что Молотов сказал, сказала вся страна!

      – Да, так оно и было, – подтвердил старик. – Думаю, поэт не сомневался – как и все, кто находились тогда рядом со мной, – что мы несём финскому народу освобождение. Это немного погодя закралось сомнение. Хотя какое там сомнение – каждому стало ясно, что не горят желанием финны встречать нас хлебом-солью. До такой степени не горят, что готовы животы свои положить, обороняясь от освободителей. А мы-то все были молодые, наивные: таким легко вставить в головы что угодно. Не каждому поумнеть довелось, многие в землю легли, вот в чём беда.

      …Интернет щедр на информацию – после ссылок на Всеволода Рождественского поисковик набросал мне ещё целый ворох ссылок на стихи о Зимней войне, уже других авторов, публиковавшиеся, так сказать, нон-стоп по ходу боевых действий. Я зачитал вслух первое попавшееся – это было написанное 1 декабря 1939 года стихотворение Николая Волкова:

      Артиллерийский вспыхнул залп —

      Смертей полёт косой.

      Нам враг лишь спину показал,

      Бросая к чёрту всё.

      И мы вослед пошли за ним

      На северо-восток.

      Он, что бобов, насеял мин

      По сторонам дорог.

      Так мы за ним без боя шли

      Всю ночь и снова день

      При чёрных факелах вдали

      Зажжённых деревень.

      Ушёл в укрепрайон, в свой дом,

      В свой гроб среди лесов,

      Но мы прорвёмся, мы пройдём,

      Ломая к чёрту всё.

      – Всё верно, – грустно кивнул мой собеседник. – Именно такой настрой царил среди красноармейцев: мы не сомневались, что прорвёмся, сокрушим. Все безусые пацаны, что ты хочешь. Молодые смерти не боятся, пока её вдосталь не нахлебаются. Нам со школы героизм внушали, гренаду эту, будь она неладна…

***

      – Мы тогда не знали, что творилось