Маленькие мамины истории про счастье. Истории, которые вдохновляют. Эмилия Бобырь

себе, дочка, в Ленинграде не стало света, воды. Людям не на чем было приготовить себе еду – газа в газовой плите тоже не было. Твоей прабабушке было всего 17 лет, когда началась война. Она только что окончила школу и поступила в институт. Хлеба в магазинах не продавали, потому что немцы не пропускали машины с хлебом. Продукты переправляли по огромному Ладожскому озеру, но фашисты всячески препятствовали этому, переправить удавалось совсем немного продовольствия, ну, продуктов. Хлеб получали по карточкам.

      – Что такое карточка? Это та, которую ты вставляешь в банкомат, когда нужно получить денежку?

      – Нет, это специальные карточки, бумажные, которые давали право на получение хлеба. Твоя прабабушка рассказывала, как она вставала в 5 утра и бежала занимать очередь за хлебом. Осенью, когда ночи были длинными, бежать в неприглядной тьме было особенно тяжело и страшно.

      – Она не боялась?

      – Конечно, боялась. Люди прикрепляли на одежду такие специальные жучки – флуоресцентные, светящиеся. Идёшь – глядь, впереди точка светится. Это – человек, значит, идет. Чтобы не столкнуться с другим, надевали такие жучки. Твоей прабабушке выдавали в день вот такой кусочек.

      И мама отрезала кусочек, равный по весу примерно в 125 граммов.

      – И все? Больше ничего? Так мало? – удивилась дочка.

      – И больше ничего. По праздникам давали соевые конфеты. Тоже по карточкам.

      – А что такое соевые? Это не шоколадные?

      – Нет, не шоколадные. Выдавали одну конфету, правда, она больше, чем обычная. Конфету делили на несколько частей – на всех. И ели.

      – А твоему прапрадедушке выдавали хлеба – вот такой кусочек.

      И мама отрезала кусочек, равный почти 250 граммам.

      – А почему моей прабабушке давали меньше хлеба, чем моему прапрадедушке? – поинтересовалась дочка, взяв в руки два отрезанных куска хлеба.

      – Потому что твой прапрадедушка работал, а прабабушка была студенткой, ей полагалось меньше.

      – И больше ничего, кроме хлеба, не ели?

      – Больше нечего было им есть. Ценилась каждая крошечка хлебушка, каждая капелька водички, потому что в городе не было ни воды, ни света, ни тепла, ни хлеба. Некоторые дома были разрушены полностью до основания, а другие словно ножом срезаны наполовину. Как пирог я режу – раз и кусок отрезала. Так фашисты резали ленинградские дома. Огнем, бомбами резали. Твоя прабабушка говорила мне, что один дом по соседству срезало наполовину, и на самом верхнем этаже висела люстра, её было видно. И пианино стояло на самом краю под крышей…

      – А пианино не упало?

      – Может, и упало потом.

      – А где же они тогда воду брали, раз её не было?

      – Кто жил рядом с рекой, тот брал воду прямо из реки. Но твоя прабабушка жила на 1-ой Красноармейской улице, которая совсем далеко от речки. Поэтому воду добывали даже из канализационных каналов.

      – И пили её?

      – Да.

      – Фу! А хлеб