.

покрывающими берег, уже начинала ярко зеленеть. Было прохладно, но шерстяные пледы, накинутые на плечи Валентина и Аркадия, согревали снаружи. А выпитый виски приятно грел изнутри.

      Оба приятеля визуально отличались друг от друга.

      Валентин Лесовой был подтянутым, загорелым, высоким. Его бритая налысо голова блестела в лучах заходящего солнца. Моложавое лицо с крупным носом, большими губами и практически отсутствующими морщинами выдавало в нём частого пациента косметолога и пластического хирурга. Этот человек явно ухаживал и следил за собой.

      Аркадий Шнайдер был его полной противоположностью. Стареющий, невысокий мужчина с пивным брюшком и лысиной, обрамлённой венцом из седых кучерявых волос. Седая, короткая борода и солнечные очки на маленьких, карего цвета глазах дополняли картину, описывающую радушного хозяина особняка.

      Первым нарушил молчание Лесовой. Он поставил пустой бокал на дубовый столик, встал, подхватив плед и потянувшись, сказал:

      – Холодно! Мы с тобой, Аркаша, словно викинги, греемся под шкурами. И что тебя дёрнуло в эту мрачную страну перебраться? Чего тебе не хватало в жарком Эйлате? Тёплое море в любое время года, солнце, фрукты, израильская родня под боком?

      Аркадий, продолжая сидеть в кресле, озорно взглянул на приятеля и ответил:

      – Вот в том-то и дело, что родня под боком. Бедная еврейская родня богатого человека. Недели не проходило, чтобы какому-то очередному троюродному племяннику моей двоюродной тёти Цили из Тель-Авива, которую я даже не помню, не понадобились деньги на учёбу, или свадьбу, или на открытие своего дела, наконец. У меня уже закончились доводы для отказа нескончаемым просьбам о материальной помощи. А вообще под жарким израильским солнцем быстро стареешь. Вот и решил временно перебраться в такой климат, к которому привык с детства. Ты ведь, Валентин, знаешь, что я родился и вырос в Ленинграде. Весной и летом балтийская прохлада меня оживляет, не даёт раскиснуть от жары, как это было в Израиле.

      И потом, эта северная страна не выдаёт никого по запросу соответствующих органов нашей бывшей родины. И мне, уже три года как владельцу паспорта гражданина Евросоюза, здесь ничего не угрожает. Ничего! А вот в Израиле с некоторых пор до меня стала доходить нехорошая информация об интересантах нашего с тобой начального капитала.

      Изначально шутливая интонация голоса Аркадия изменилась в конце его речи.

      Лесовой обернулся и пристально посмотрел на хозяина особняка.

      – Аркаша, мы с тобой не виделись пять лет. Да и перезванивались редко за последние годы. Я был уверен, что все дела, которые мы решали в прошлом, забыты и не всплывут. Мы же поделились со всеми, с кем требовалось. Все вопросы закрыты, и никаких качелей больше не будет. Но служба безопасности моего холдинга тоже стала сообщать мне о нездоровом интересе к старым делам наших с тобой «скромных» персон.

      Лесовой сделал паузу и продолжил говорить с откровенностью старого друга:

      – Нас много с тобой связывает