Черный Стрелок. Александр Мазин

а «фу!», это означало бы, что его доверие к пришельцам ограничено и в любой момент может прозвучать команда «чужой!», а следовательно, псы должны держаться поближе к гостям, чтобы, к удовольствию хозяина, тут же запустить в них клыки.

      Стена вылез из машины, шагнул вперед и заключил Николая в могучие объятья. Бережно, впрочем.

      Времена, когда они с Яблоком соревновались, кто сильнее, закончились.

      С Мишей хозяин обниматься не стал, ограничился рукопожатием, а вот Алексея сграбастал сам.

      – Здорово, Леха!

      – Здравствуйте, дядя Коля! Здорово, что вы уже ходите!

      В последний раз они виделись, когда Яблоко возили в инвалидном кресле. Одна из четырех пуль, пробив броник, повредила позвоночник, и врачи были почти уверены, что Николай никогда уже не встанет на ноги. Но он встал.

      – Гляди, как ты вырос! – воскликнул Яблоко. – Венька, ты глянь! Он же с тебя ростом!

      Овчарки вернулись, остановились шагах в десяти, вопросительно глядя на хозяина.

      – Можно, – разрешил тот, и кобели бросились к Алексею. Ворон тут же взгромоздил лапы ему на плечи и обслюнявил все лицо, более сдержанный Туркмен просто потерся головой о бедро юноши. Они были давние друзья, со щенячьих времен, когда Лешка, помогая Николаю, гонял их, полугодков, вбивая в их еще бестолковые головы начальные команды.

      – Хорош! – гаркнул Николай, и псы оставили Алешку в покое.

      Шелехов улыбнулся своему другу и наставнику. Конечно, от прежнего богатыря осталась только тень, худая и сгорбленная, на высушенном болью и болезнью лице зеленые глаза неукротимого бойца, но – тоже незнакомые, блестящие, с расширенными зрачками…

      Если бы Алексея попросили назвать своих лучших друзей, он назвал бы не своих одноклассников из привилегированного интерната и не нынешних сокурсников из Англии, и даже не корешей из хакерской тусовки, а дядю Колю Яблоко и дядю Веню Застенова. И еще, пожалуй, Ефима Аслановича Юматова.

      Алексею, в девять лет потерявшему в одночасье отца и мать, эти трое заменили родителей. Именно они, а не преподаватели в интернате и в колледже, научили Шелехова тому, каким должен быть мужчина. Юматов – думать, Застенов с Яблоком – драться, стрелять, водить машину и вообще все, что можно водить, включая самолет. Они научили его терпеть боль и выслеживать зверя. И валить его с одного выстрела. Но убивать людей они его не учили, хотя Яблоко и говорил ему не раз, что человека выследить и убить даже проще, чем медведя-подранка. Только вот медведи, которых рисковый Яблоко убивал голым железом, а не пулей, обошлись ему в пару-тройку шрамов, а люди достали охотника по-настоящему.

      – Может, в дом пригласишь? – спросил Застенов.

      Он видел, что стоять Николаю трудно.

      – Лучше на речку, – сказал хозяин. – Лешка, дай я на тебя обопрусь! Поглядим, крепкий ли ты, или только с виду?

      Яблоко стеснялся своей слабости.

      На пляже за домом, под навесом-зонтом прямо на песке стояли кресла. Одно, удобное, – для хозяина, остальные