Любовь нечаянно нагрянет. Ольга Демидова

уклониться от разговора, потому что, приняв решение, считала – назад пути нет! Как же долго он охотно и умело манипулировал женой, используя её положительные качества, разрушая доверие к себе! Олег почувствовал, что супруга, раскусив его и глубоко разочаровавшись, поставила крест на их отношениях, но решил не отступать, выбрав, по его мнению, самый эффективный путь – борьбу за её сердце.

      – Прости, Света! Пожалуйста, прости! – он, крупный, уверенный в себе мужчина, вдруг картинно рухнул перед ней на колени, протянул руки и, каясь, произнес ласково, страстно, покорно: – Это было минутное ослепление, как наваждение. Я по-прежнему люблю тебя! Жить без тебя и детей не могу!

      Обескураженное лицо Светланы вытянулось, губы задрожали, сердцебиение участилось, глаза наполнились слезами, скатывающимися по лицу, а стройное, красивое тело трепетало и вздрагивало. Однако это не было волнением чувств, которые она раньше испытывала к нему, вернее, не была подобная реакция вызвана любовью и страстью, как по ошибке вдруг счёл он, а ответом на пережитые мучительные страдания, которые он причинил ей своим предательством, и более всего признаками душившего её заболевания. В выпуклых серых глазах серебристой искрой отразились работа ума, мысли. Что делать? Может, принять его? Без мужика в деревне тяжело. Но тут же спохватилась – а с ним разве легче? С какой готовностью, ссылаясь на усталость, он перекладывал даже мужские дела на неё, слабую, хрупкую женщину! Да и отгорел костёр её любви к этому подлому изменнику! Залила она его горькими, солёными слезами – не возродить из пепла! Детям, конечно, нужен отец, особенно младшему Арсению. Малыш часто спрашивает: где папа, когда он приедет? Простить, предположим, можно. Это будет по-христиански. Но, сойдись она с мужем снова, как будет жить бок о бок с ним с надорванным сердцем, терпеть рядом чужого по духу человека, мучиться сознанием, что когда-то он предпочел ей другую женщину? Разве от этого детям будет лучше? Неужели они скажут матери спасибо, что росли в невыносимо-тягостной обстановке, полного холодной ненависти дома?

      – Любимых не бросают, подвергая их прилюдному унижению! – сурово сдвинув тонкие гордые брови, с накопившимся ожесточением и высокой тональностью в голосе почти выкрикнула она. Ядовитая обида, чувство злого непрощения и ненависти снова вернулись к ней. Лицо запунцовело, крылья носа затрепетали: – Я не верю тебе!

      – Пойми, по иронии судьбы с каждым это может случиться, – поникнув головой, тихо проговорил он, надеясь убитым видом снять с себя часть вины, обезоружить и сбить её с толку. – Никто не виноват, просто у меня наступил критический возраст! Ну, ты же понимаешь, о чём я… – смущённо пробормотал он.

      – Что? – брови обескрыленной Светланы приподнялись, лицо вытянулось, она взглянула озадаченно и потерянно. Оказывается аморальному поведению, вседозволенности, измене тоже можно найти оправдание! Да как он смеет играть на её чувствах?! Не удержавшись, она засмеялась зло и насмешливо. –