Призрачный маяк. Камилла Лэкберг

сказал Патрик и отправился в свою комнату. Прежде чем войти, он сделал глубокий вдох.

* * *

      Ей не хотелось вставать с постели. Только лежать так всю жизнь в постели и смотреть на небо, временами серое, временами голубое. Иногда ей даже хотелось вернуться в больницу. Там все было проще, спокойнее. Все тревожились за нее, говорили при ней шепотом, помогали есть и мыться. Здесь же, дома, было слишком шумно. Детские крики сотрясали стены. То и дело они заглядывали к ней в спальню. Глаза у них были круглые от любопытства. Казалось, они чего-то от нее требуют, чего-то, что она не в силах им дать.

      – Анна, ты спишь?

      Голос Дана. Больше всего ей хотелось притвориться спящей, но его было не провести.

      – Нет.

      – Я приготовил еду. Томатный суп и тосты с творожным сыром. Может, спустишься поешь с нами? Дети про тебя спрашивают.

      – Нет.

      – Нет про спуститься или про поесть?

      Анна уловила разочарование в его голосе, но оно ее не тронуло. Ничто больше ее не трогало. Внутри ее была одна огромная пустота. Ни слез, ни горя, ни злобы…

      – Нет.

      – Ты должна поесть. Должна…

      Голос отказал ему. Дан с грохотом шлепнул поднос на прикроватную тумбочку, так что суп пролился.

      – Нет.

      – Я тоже потерял ребенка, Анна. А наши дети – братика. Ты нужна нам… Мы…

      Он подыскивал слова. Но в ее голове звучало только одно слово. Только одно слово вырывалось из пустоты:

      – Нет. – Она отвернулась.

      Через какое-то время Анна услышала, как Дан вышел из комнаты. Она снова уставилась в окно.

      Энни переживала за Сэма. Ребенок ни на что не реагировал.

      – Сэм, милый…

      Она гладила его по волосам, укачивала, утешала. Но тот не издавал ни звука. В голову пришла мысль, что его надо показать врачу, но Энни тут же ее прогнала. Ей никого не хотелось впускать в их маленький мирок. Ему просто нужны покой и время. Скоро он станет таким, как прежде.

      – Хочешь поспать немного, сынок?

      Сэм ничего не ответил, но Энни все равно отнесла его в постель и уложила. Потом сварила себе кофе, налила молока и вышла с кружкой на мостки. День был чудесный. Лучи солнца согревали лицо. Фредрик обожал солнце, просто боготворил. Он все время жаловался, как в Швеции холодно и как мало солнечных дней в году. Откуда эти мысли? Она же запретила себе о нем думать. Ему нет места в их жизни. Фредрик с его придирками, требованиями, желанием контролировать всех и вся. Особенно их с Сэмом. Но здесь, на Грошере, ему нет места. Фредрик никогда не бывал на острове. Грошер принадлежал только ей. Фредрик не испытывал никакого желания сюда ехать. «Чтобы я торчал на каком-то острове!» – говорил он, когда она спрашивала. Теперь Энни была этому рада. Грошер не был запачкан его присутствием. Чистый и непорочный, он принадлежал только ей с Сэмом.

      Энни крепко сжала кружку с кофе. Годы пролетели так быстро. Она и не заметила, как увязла в этом болоте. У нее не было выхода, не было возможностей для побега. В ее жизни были только Сэм и Фредрик. Куда ей было бежать? Но теперь