Призрачный маяк. Камилла Лэкберг

ли он питается. Ему нужно набрать вес.

      – Может, поешь еще немного? – умоляюще попросила она, когда Матте отложил вилку. На тарелке оставалось больше половины.

      – Прекрати, Сигне, оставь его в покое, – вставил Гуннар.

      – Ничего страшного, – выдавил улыбку Матте.

      Ему не хотелось, чтобы мама страдала, хоть он и знал, что папа как та собака, что лает, но не кусает, и вся его строгость лишь напоказ. Добрее его человека не была.

      Сигне ощутила угрызения совести. Это ее вина, это она слишком переживает по всяким пустякам.

      – Прости, Матте. Ешь сколько захочешь.

      «Матте» – так он называл себя, когда едва начал говорить и еще не мог правильно произнести свое имя. Вскоре и другие тоже стали называть его так.

      – Знаешь, кто приехал в гости? – спросила она, убирая со стола.

      – Понятия не имею. Кто?

      – Энни!

      Матте дернулся.

      – Энни? Моя Энни?

      Гуннар фыркнул:

      – Я знал, что может привлечь твое внимание. Ты всегда был к ней неравнодушен.

      – Отстань.

      Сигне вспомнила, как он подростком, с челкой, закрывающей глаза, запинаясь, сообщил ей, что встретил девушку.

      – Я ей сегодня отвозил еды, – добавил Гуннар. – Она на Гастхольмене.

      – Уф, не говори так[1]. Это место называется Грошер.

      – Когда она приехала? – спросил Матте.

      – Вчера, думаю. Она вместе с сыном.

      – И на сколько?

      – Она не сказала.

      Гуннар положил пластинку снюса под губу и откинулся на спинку стула.

      – С ней все хорошо? – спросил Матс.

      Отец кивнул.

      – Выглядит она хорошо, как обычно. Наша Энни красавица. Только глаза грустные, но, может, это мне померещилось. Может, какие проблемы дома. Откуда мне знать?

      – Да, лучше о таких вещах не сплетничать, – сказала Сигне. – А мальчика ты видел?

      – Нет, Энни встретила меня на пристани. Но ты можешь съездить к ней в гости, – Гуннар повернулся к Матте. – Она наверняка будет рада гостям. Она там одна на Гастхоль… Ой, прости, на Грошере, – поправил он, бросая взгляд на жену.

      – Все это глупые суеверия. Не стоит их поощрять, – высказалась Сигне, нахмурив брови.

      – Энни в них верит, – тихо произнес Матте. – Она всегда говорила, что ощущала их присутствие.

      – Чье присутствие?

      Сигне не хотелось об этом говорить, но любопытство пересиливало.

      – Присутствие мертвых. Энни говорила, что видит их и слышит и что они не желают никому зла, что они просто не ушли в иной мир.

      – Фу. Давайте лучше примемся за десерт. Я приготовила кисель из ревеня.

      Сигне вскочила.

      – Все это глупости, но в одном вы правы: Энни будет рада гостям.

      Погруженный в свои мысли, Матс не ответил.

      Фьельбака, 1870 год

      Эмели была в ужасе. Она никогда раньше не видела моря.

1

Гастхольмен в переводе со шведского означает «остров духов».