Свечка. Том 1. Валерий Залотуха

Да, интересно…

      Он: Да ничего интересного!

      Я: У меня вопрос к вам немного неожиданный… Из другой, как говорится, оперы… Втемяшилось, знаете ли, и никак не вспомню…

      Он: Да-да…

      Я: Вы не помните, как звали Хлестакова?

      Всё! Если скажет, значит, точно – не Мотя, точно не бандит…

      Он: Какого Хлестакова?

      Я: Ну того самого, гоголевского, из «Ревизора». Втемяшилось, знаете ли, и никак не вспомню…

      Он: Иван Александрович.

      Он задумался всего лишь на секунду. На секунду, не больше! Иван Александрович, конечно же!

      Всё – не Мотя! Точно не Мотя!

      Я: А вас? Вылетело, извините, из головы.

      Он: Меня? Дмитрий… Дмитрий Ильич Слепецкий.

      Ну вот… Как замечательно получилось: «А вас?» Значит: Дмитрий – Князь, Ильич – Ленин, Слепецкий – плохо видит.

      Я: Да-а…

      Он: Да-а…

      Я: Несколько неожиданный разговор…

      Он: Ну почему же неожиданный? Скорее злободневный.

      Я: Да-а… – Нет, а ты определенно идиот! Не мог сразу отличить интеллигентного человека от уголовника. – Но он же сидит! – А ты, ты что здесь делаешь? – Я по ошибке. – А откуда ты знаешь… может, и он по ошибке? «Сидит…» Сейчас все сидят: генерал Дима сидит, подводник какой-то сидит, Властилина сидит, поэтесса… Алина Витухновская… (Почему-то запомнилось ее имя, хотя ни одного стихотворения я не читал. Наверное, потому и запомнилась, что сидит.) И это только те, кто на виду, кого мы знаем. А кого не знаем? Время сейчас, видно, такое – сидеть. Время сидеть! Все или сидели, или сидят, или скоро сядут. Вот так-то! – Да я сразу сказал, что он на профессора похож, но тапочки… – Заткнись со своими тапочками!

      Он: Вы правильно меня поймите! Я не против религии, но только в ее современных, цивилизованных формах. Я сам могу зайти в церковь, полюбоваться росписью, послушать пение. Кое-где даже очень прилично поют. Могу даже поставить свечку! В простодушном, так сказать, смысле.

      Смотрит на меня открыто, прямо и широко улыбается. Ну просто в душу мою заглядывает, просто мысли мои читает. Сказать? Скажу!

      Я: Да-да, я тоже однажды зашел в церковь и поставил свечку… В простодушном тоже смысле.

      Он: В какой церкви?

      Я: В которой Пушкин венчался, знаете?

      Он: У Никитских ворот? Ну конечно! Так называемое Большое Вознесение. Там не только Пушкин венчался, там еще и Ермолову отпевали. И мальчишек-юнкеров, которые Кремль от большевиков защищали… Между прочим, этот храм до революции считался храмом русской интеллигенции…

      Я: Действительно?

      Он: Ну разумеется.

      И смотрит на меня и улыбается. И я смотрю на него и тоже улыбаюсь. И так смотрим и улыбаемся. Даже немного неловко.

      Он: А я наконец вспомнил, где я вас видел!

      Я: Меня?

      Он: Вас.

      Видел? Где? В клинике – приходил на прием? Возможно… К сожалению, я плохо запоминаю лица хозяев животных. Кто у него? Кошка? Собака? Морская свинка? Может быть. В данном случае все может быть. Может быть, даже – попугай, интеллектуалы любят попугаев.

      Он: