Сердце, которое помнит. Ян-Филипп Зендкер

однако мысли мне не подчинялись.

      Все мои знакомые ребята живут со своими матерями. Почти все. Родители Ма Шин Моэ погибли в прошлом году. Они ехали на автобусе и попали в катастрофу. Мать Ко Мьята работает в Таиланде. Но она приезжает каждый год. Если не каждый, то раз в два года.

      Подумав еще, я вспомнил про близнецов Ма Сан Йи и Маунг Тин Оо. Их мать умерла в родах. Отец снова женился, и у них есть хотя бы мачеха. Не скажу, что она слишком к ним добра, но она рядом.

      О своей маме я знаю немного: только то, что она живет в Янгоне[1] и у нее не все в порядке со здоровьем. Но чем она больна, мне неизвестно.

      Я понятия не имею о том, что маме нравится и что ее тревожит. Даже не знаю, любит она рис, как я, или лапшу, как ее брат.

      Не знаю я и о том, крепко она спит по ночам или у нее бывает бессонница, как у дяди. Просыпается ли она по ночам и зовет меня только для того, чтобы убедиться, что меня нет рядом?

      Я не знаю ее запаха. Не знаю, как звучит ее голос. Не знаю, похож я на нее или нет.

      Даже не помню, когда мы с ней виделись в последний раз.

      У дяди была ее фотография, которую он использовал в качестве закладки для книг. Мама, У Ба и я стоим на заснеженном крыльце, в шапках и рукавицах. Мама держит меня на руках – совсем еще маленького, завернутого в одеяло. Мы все старательно смотрим в объектив аппарата.

      Однажды дядя забыл книгу на дворе. Хлынул дождь, насквозь промочивший страницы и снимок. С тех пор мама превратилась в очень красивое разноцветное пятно среди других пятен.

      Чтобы прогнать эти мысли, я начал считать вслух. Есть у меня такая привычка. Если мне о чем-то не хочется думать, я просто начинаю считать. А если меня что-то тревожит или пугает, я начинаю считать то, на что падает взгляд. Например, плоды на дереве авокадо. Цветы на кусте гибискуса. Спицы на колесах моего велосипеда и даже ступеньки.

      Один, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь, девять, десять, одиннадцать, двенадцать, тринадцать…

      Но сегодня мне никак не прогнать назойливые мысли.

      Никак не перестать думать о маме.

      Я ушел от кудахчущих кур в самый дальний угол двора и сел перед муравейником.

      Тысячи муравьев ползли двумя черными колоннами вдоль кустов бугенвиллеи, направляясь к папайе. Там, по непонятной мне причине, они делали резкий поворот и уползали под изгородь в соседний двор.

      Мне нравилось следить за муравьями. Они были живым доказательством того, что сила никак не связана с величиной тела. Муравьи перетаскивали листья, хвоинки и куски коры, которые были значительно тяжелее их.

      Если на их пути я клал палки или камни, они останавливались на мгновение, прощупывали их своими крошечными ножками и усиками, а затем проходили над ними, под ними или обходили их, независимо от того, насколько высоким или широким было препятствие. Они обладали потрясающей целеустремленностью, и ничто не могло помешать им в достижении намеченной цели.

      Эта мысль меня взбодрила.

      Еще муравьи никогда не выказывали признаков страха. Можно подойти и топнуть ногами. Муравьи продолжат заниматься своим муравьиным

1

Новое (с 2005 г.) название Рангуна. Автор использует прежнее название страны – Бирма, хотя с 1989 г. страна называется Мьянмой. – Здесь и далее примеч. перев.