Дневник последнего любовника России. Путешествие из Конотопа в Петербург. Отсутствует

Ганич, и мы пошли галопом к речке. Там и происходили маневры: мы скакали по берегу и стреляли в мишени. Потом стреляли через речку в воображаемых супостатов. Затем было метание пик на скаку, конное и пешее фехтование.

      В заключение маневров мы устроили на берегу пикник, благо некоторые из нас прихватили с собой напитки. Двоих же наших товарищей, один из которых неудачно упал с коня, а второй проткнул ногу пикой, отправили с попутной телегой в лазарет.

      Когда солнце уже стало садиться за лес, эскадрон крупной рысью двинулся в город. Большая часть гусар во главе с Ганичем разъехалась по своим квартирам, но с дюжину моих товарищей решили продолжить пикник с девицами госпожи Клявлиной. Мы накупили конфект, пряников, тортов и прочих сластей, которые только были в купеческих лавках. Все это сложили в одну телегу, а в другую, подстелив сена, – батареи шампанского.

      Улицы опустели, испуганные обыватели прятались кто куда, заслышав наш залихватский посвист и песню:

      Начинай, запевай

      Песню полковую,

      Наливай, выпивай

      Чару круговую!

      Мы выстроились в шеренгу напротив борделя. Из его дверей стайкой выпорхнули мордастенькие купчики и, на ходу надевая кафтаны, нырнули в проулочек, словно аляпки в ручей. Барышни Клявлиной растворили окна и со смехом стали задирать нас шуточками.

      – Эй, гусары, что стоите как вкопанные! – кричали нам барышни. – Мы сейчас уснем!

      – Ба, а вон и поручик, который… вчерась кузнечиху. Что, поручик, все никак не угомонишься? Ну, иди к нам, уж мы-то тебя живо объездим!

      Глаза барышень, как светлячки, весело сияли нам из окон.

      – Корнет Вольский! – скомандовал штаб-офицер.

      Вперед выехал корнет Вольский. Барышни захохотали, заулюлюкали, некоторые вскочили на подоконники и стали зажигательно плясать, раздразнивая нас.

      – Корнет Вольский! Играть «К атаке»! – снова скомандовал штаб-офицер.

      Корнет залихватски вскинул горн.

      – Тру-ту-ту-ту-ту-ту! – зазвучало на всю округу. – Тру-ту-ту-ту-ту-ту!

      Дружным залпом хлопнули пробки шампанского в наших руках, барышни Клявлиной завизжали.

      – Взять корабль на абордаж! Никого не щадить! – привстав на седле, зычно крикнул наш предводитель. – Вперед, гусары!

      С криками «ура!» мы ринулись на штурм.

      …Под утро меня везли домой на телеге, поскольку после «боев» в борделе я не имел сил держаться не только в седле, но даже и на ногах. Я лежал навзничь в сене, и мне казалось, что на мои щеки падают с неба теплые звезды. Это были слезы милой моей Авдотьюшки, которая и везла меня домой.

      Горькая оскомина

      Слава – как ветер, который гонит волны против течения реки. Как ветер ни старается, а река все несет свои воды к морскому долу. Так и моя слава победителя кузнечихи блеснула и быстро потускнела в суете других событий. И если поначалу мне казалось забавным, что многие конотопские обыватели узнавали меня, женщины пугали моим