Кровь Олимпа. Рик Риордан

Знаешь почему?

      Джейсон сглотнул:

      – Потому что ты упертый болван?

      – Это место для тех, кто страстно чего-то желает, – проговорил Варус. – Всех нас влечет сюда не только огромная сила Геи, но и наши непреодолимые страсти. Евримаха привела жадность, Антиноя – жестокость.

      – Ты мне льстишь, – пробормотал упырь.

      – Гасдрубала – ненависть, – продолжал Варус. – Гиппия – горечь, меня – тщеславие. А ты, Ир? Что тебя привело сюда? Чего больше всего хочет нищий? Возможно, это желание вернуться домой?

      Джейсон ощутил неприятное покалывание в затылке, – такое же чувство он испытывал перед сильной грозой.

      – Я, пожалуй, пойду, – сказал он. – Послания надо доставлять.

      Майкл Варус вытащил меч из ножен.

      – Мой отец – Янус, двуликий бог. Я привык видеть сквозь маски и распознавать обман. Ты знаешь, Ир, почему мы так уверены, что полубоги не минуют наш остров незамеченными?

      Джейсон молча перебрал в уме все латинские ругательства, какие знал. Попытался прикинуть, сколько у него уйдет времени, чтобы вытащить и зажечь сигнальную ракету. Надо надеяться, он сумеет выиграть достаточно времени, чтобы девушки успели добежать до укрытия, прежде чем эта толпа покойников разорвет его на куски.

      Он повернулся к Антиною:

      – Слушай, ты тут главный или нет? Может, тебе стоит заткнуть своего римлянина?

      Упырь глубоко вдохнул, стрела в его горле задрожала:

      – Ах, но это может быть весело. Продолжай, Варус.

      Мертвый претор поднял меч:

      – Нас выдают желания. Они показывают, кто мы на самом деле. К тебе кое-кто пришел, Джейсон Грейс.

      Толпа за спиной Варуса расступилась, и вперед вышел мерцающий призрак женщины. Джейсону показалось, что его кости рассыпаются в прах.

      – Милый, – сказал призрак его матери. – Вот ты и дома.

      III. Джейсон

      Каким-то образом Джейсон узнал маму. Узнал ее платье с запа́хом, в зеленый и красный цветочек, похожее на бордюр вокруг рождественской елки. Узнал разноцветные пластиковые браслеты на ее запястьях, врезавшиеся ему в спину, когда она обняла его на прощание в «Волчьем доме». Узнал ее волосы, чрезмерно взбитый каскад крашеных светлых завитков, и ее запах – лимона и аэрозоля.

      Ее глаза были синие, как и у самого Джейсона, но сейчас они поблескивали тусклым светом, как будто она только что вышла из убежища после ядерной войны и теперь жадно ищет взглядом знакомые предметы.

      – Милый, – она протянула к нему руки.

      Джейсон больше никого не видел, он словно забыл про призраков и упырей.

      Туман, изменяющий его облик, рассеялся. Его спина распрямилась, суставы перестали болеть, а палка снова превратилась в золотой имперский гладиус.

      Чувство жжения не исчезло. Джейсону казалось, будто пласты его жизни один за другим высыхают и исчезают – месяцы, проведенные в Лагере полукровок, годы – в Лагере Юпитера, его обучение у Лупы, богини-волчицы. Он снова стал напуганным и уязвимым двухлеткой. Даже шрам на его губе, оставшийся после